Роковая корона

— Какими бы ни были наши чувства друг к другу, — осторожно начал Стефан, — немыслимо продолжать наши отношения. То, что произошло между нами, больше не может повториться. Вы тоже сейчас замужем и несете серьезную ответственность. Встречаться нам опасно, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы должны прогонять любую мысль…

— Но я люблю тебя, — с горячностью прервала его Мод. Глаза ее казались огромными. — Я думала, что и ты меня любишь.

Стефан молчал. Любовь? Да, по-своему он любил ее. Но, по правде говоря, это мало что для него значило. Конечно, он находил ее волнующей, чувственной, отзывчивой и бесконечно желанной, он хотел ее больше любой женщины, бывшей в его жизни. Но любовь?

Стефан медлил с ответом: возвращались часовые.

— Чудесная ночь, милорд. — В голосе стражника послышался смешок.

Слава Богу, было слишком темно, и он не узнал Мод.

— Да, — ответил Стефан, быстро привлекая ее к себе.

Он сделал это лишь для того, чтобы укрыть кузину от посторонних глаз, но, как только ее тело прикоснулось к нему, понял, что совершил роковую ошибку. Мод откликнулась мгновенно, как вспыхнувший от факела сухой хворост. Ее руки порывисто обвились вокруг его шеи. Темная накидка упала, и Стефан почувствовал, что под ее свободной туникой нет платья. Он ощутил прикосновение упругой груди с твердыми, напрягшимися сосками; их бедра тесно соприкасались, а сердце Мод гулко стучало у его груди. Ее голова с закрытыми глазами откинулась назад, губы приоткрылись. Стефан не ожидал такой вспышки желания, захлестнувшей его и неумолимо разгорающейся. Предательская волна чувств застигла его врасплох, поглотив и благоразумие, и чувство долга, и даже инстинкт самосохранения.

Пристально всмотревшись в лицо Мод, Стефан жадно прижался ртом к ее губам, ощутив их теплоту и медовый вкус. Податливость ее гибкого тела растопила последние остатки стойкости, как воск, руки нашли полную грудь Мод, пальцы ласкали сквозь покров одежды твердые кончики сосков. Услышав ее прерывистое дыхание, Стефан поднял тунику и сорочку, и рука скользнула вниз по мягкому животу, отыскав внизу шелковистую выпуклость. Она была теплой, влажной, трепещущей от желания. Мод задрожала, когда пальцы Стефана прикоснулись к ней, и, задохнувшись, оторвалась от его губ. Опьяненный до головокружения ее податливостью, Стефан в данный момент больше ничего не мог сделать.

Звук приближающихся шагов заставил их быстро отпрянуть друг от друга. Мод одернула свои одежды и оглянулась. Двое стражников, увлеченные беседой, прошли по другой стороне двора, рассеянно взглянули на них и удалились.

— Это безумие, — прошептал Стефан с забившимся сердцем. — Кто-нибудь наверняка узнает тебя. Умоляю: иди к себе, или же я возьму тебя прямо здесь, сейчас, и всему придет конец.

Мод с сияющим в лунном свете лицом трепетно улыбнулась ему. В следующую минуту она уже ускользнула прочь с непринужденной грацией, оставив Стефана одного в залитом лунным светом дворе, возбужденного и сознающего, что он был обольщен еще раз.

Он вернулся в спальню и сразу же провалился в тяжелый сон. На следующее утро проснулся в дурном расположении духа. Желание требовало удовлетворения. Не в состоянии решиться на что-либо, Стефан кое-как ухитрился прожить день. Надеясь отвлечься от мыслей о кузине, он провел любовную ночь со своей покорной и смиренной женой, но это совсем не утешило его, и ночные труды привели лишь к тому, что его страсть усилилась еще больше.

В последующие несколько дней разум Стефана продолжал бороться с желанием. Когда они виделись с Мод во время обеда или в присутствии ее отца, их так неудержимо влекло друг к другу, что Стефан был уверен: все это замечают. Но он не мог совладать с собой. Если бы Анри был здесь! Сила трезвой логики брата могла бы остудить пыл Стефана. Однако епископ Винчестера был занят своей новой епархией и не уделял внимания двору. Стефан остался совсем один, и только присутствие Матильды удерживало его от того, чтобы не совершить, как подсказывал ему инстинкт, непоправимую глупость. В любом случае ему негде было уединиться с кузиной в этом замке. Изо дня в день они с Мод всегда были окружены людьми.

* * *

Через неделю празднества были закончены. Матильда с детьми покинула Виндзор вместе с Эмикой, женой Роберта Лестерского. Их отъезд последовал после отбытия короля Генриха и королевы Аликс. Мод, казалось, не спешила вернуться в Лондон, и Стефан обнаружил, что ищет предлога, чтобы тоже остаться. Брайан и Роберт уехали в свои поместья, а Уолерен Мулэн вернулся в Нормандию. Робин Лестерский пока не спешил.

Остальные бароны тоже разъехались, и замок почти опустел. Сейчас в нем находились лишь кастелян, повар и несколько слуг, чтобы обслуживать оставшихся гостей.