Роковая кукла

Я повернулся и пристально посмотрел на Роско. Он стоял гордо и прямо, пламя костра замысловато отражалось от зеркальных граней его металлического корпуса. Я припомнил, что еще в пустыне, когда мы упорно пытались от него чего-нибудь добиться задавали бесчисленные вопросы, он указал нам, что нужно двигаться на север. Неужели он действительно что-то соображал? Найди он способ сформулировать свою мысль… Было ли у него что-то в голове, чтобы поделиться с нами?

— Ты не можешь помочь, — обратился я к Свистуну, — заглянуть вовнутрь и узнать, что он хочет сказать?

— Это выше моих сил, — вздохнул Свистун.

— Неужели до тебя не доходит, — раздраженно сказала мне Сара, — что все наши попытки найти выход из этого тупика обречены на неудачу? Мы не можем возвратиться на Землю или улететь куда-либо еще. Мы останемся на этой планете навсегда.

— Есть одно средство, к которому мы можем прибегнуть, — заявил я.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Сара. — Я тоже об этом думала. Другие миры. Вроде мира сплошных песчаных дюн и барханов. И ты думаешь, таких миров сотни…

— И не исключено, что один из этих сотен подойдет и нам.

Она покачала головой.

— Ты недооцениваешь людей, построивших город и посадивших деревья. Они знали, что делали. Каждый из этих миров будет таким же изолированным, как и этот. Все они были задуманы с определенной целью…

— Тебе никогда не приходило в голову, что один из них является родиной тех парней, что построили город?

— Нет, не приходило, — сказала она. — Но разве это что-нибудь меняет? Они раздавят тебя, как букашку.

— Тогда что же нам делать?

— Я могу возвратиться в долину, — сказала Сара. — Ведь я не видела того, что открылось тебе. Могу и не увидеть.

— Ну, ты молодец, — воскликнул я. — И там ты будешь жить так, как мечтала.

— А, собственно, какая разница? — заметила Сара. — Я еще не знаю, что за жизнь ждет меня там. Может быть, вполне, реальная. Почему она должна в корне отличаться от того существования, которое мы влачим здесь? Откуда нам знать, лучше там или хуже? Чем ты можешь доказать реальность происходящего?

Конечно, на ее каверзный вопрос был такой же каверзный ответ. Еще никем не был придуман способ, чтобы доказать реальность самой реальности. Лоуренс Арлен Найт добровольно принял вымышленную жизнь, смирился с нереальностью долины, жил в мире иллюзий, конструируя в своем воображении идеальную жизнь и приближая ее к реальности в меру своих сил и способностей. Но Найту было легко пойти на это, так же, вероятно, как и другим обитателям долины, близким ему по складу ума, поскольку им было решительно все равно, в реальном или вымышленном мире они живут, на это им было наплевать.

Я размышлял, какие, наверное, фантастические побуждения приписал нам Найт, чтобы объяснить себе причины нашего стремительного бегства. Естественно, он старался придать нашему поступку такой смысл, который ни на йоту не возмутит его спокойствия, не внесет ни малейшего диссонанса в гармонию его вымышленной жизни.

— Ну, ладно, Бог с тобой, — промолвил я, смирившись с бесполезностью своих доводов. — Но я не смогу вернуться.

Мы сидели молча у костра, высказав все, что думали, исчерпав все контраргументы. Ее нельзя было переспорить. Она не могла разобраться даже в собственных мыслях. Оставалось надеяться, что утром ее здравый смысл возьмет верх и мы найдем общий язык. Мы пойдем своим путем, но куда он нас приведет?

— Майк, — наконец произнесла она.

— Да, что такое?

— Если бы мы остались на Земле, наверное, у нас все вышло бы хорошо. Мы очень подходим друг другу. Мы смогли бы поладить.

Я жестко посмотрел на нее. На ее лице играли блики огня, и его выражение показалось мне неожиданно мягким.

— Забудь о том, что ты сказала, — зло отрубил я. — Я установил для себя правило никогда не заводить шашни с нанимателем.

Я ожидал, что она вскипит, но этого не произошло. Она проглотила мои слова, не моргнув глазом.

— Ты же ведь понимаешь, что я имела в виду совсем другое, — сказала она. — Ты знаешь, о чем я говорила. Все испортила эта проклятая экспедиция. Мы слишком много узнали друг о друге, слишком много, чтобы не возненавидеть. Ты уж прости меня, Майк.

— А ты меня, — ответил я.

Утром она ушла.

22

Я накинулся на Свистуна.

— Ты же ведь не спал. Ты видел, как она уходила. Ты мог разбудить меня!

— Зачем? — спросил он. — Какой в этом смысл? Все равно не смог бы ее остановить.

— Я бы выколотил дурь из ее упрямой головы, — негодовал я.

— Все равно это бы ее не остановило, — настаивал Свистун. — Шла за своей судьбой. Ничья судьба не может стать судьбой другого. Не потерпит никакого насильственного вмешательства, у Джорджа — своя судьба. У Тэкка — своя. У Сары тоже своя судьба. Моя судьба принадлежит только мне.

— К черту судьбу! — заорал я. — Посмотри, до чего она их всех довела. Джордж и Тэкк испарились, а теперь Сара. Я должен пойти и вытащить ее оттуда…

— Не надо вытаскивать, — протрубил Свистун, распухая от негодования. — Нельзя этого делать. Пошевели мозгами! Не лезь не в свое дело.

— Но она же чихать хотела на нас!