Роковая кукла

Я возвратился на Землю в тайне от всех. Хотя слово «возвратился» здесь не совсем правильное. До тех пор я никогда не бывал на этой планете. Но именно на Земле я хранил свои деньги, и к тому же Земля стала единственным местом, где я не чувствовал за собой слежки. И дело не в том, что я нарушил закон или был не чист на руку. Просто вышло так, что многие из тех, с кем я был когда-то связан, в конце концов разорились до нитки и жаждали встретиться со мной. И, конечно, они бы добились своего, не попади я на Землю, где действовало право неприкосновенности.

Корабль, на котором я приземлился, помог мне сбить этих людей с толку. Машина едва избежала участи быть похороненной на кладбище кораблей, хотя место ей было именно там. Залатанный, наспех отремонтированный, корабль больше был мне не нужен. Единственное, что от него требовалось — доставить меня на Землю. Я покинул корабль, и меня бы не огорчило, даже если бы он распался на куски. Я на Земле — и останусь здесь.

Было очевидно, что мне предстоит встреча с Земным Патрулем. Земля гостеприимна и придерживается принципа «в тесноте, да не в обиде», но ей не помешает патруль, охраняющий планету от подозрительных личностей вроде меня.

Итак, я вошел в Солнечную систему и оказался между Землей и Солнцем. Я надеялся, что логарифмическая линейка не обманула меня при расчетах. Я выжимал из своего драндулета все, что было возможно, к тому же я воспользовался солнечным притяжением, и мимо Солнца мы промчались так, как будто за нами гнались черти. Был даже один рискованный момент, когда мне показалось, что срезав путь, мы подошли к светилу слишком близко. Но спасла радиационная защита; я сбавил скорость наполовину, и Земля оказалась прямо впереди по курсу.

Заглушив двигатель и отключив все системы, я летел по инерции в направлении к Земле. Слева, не более чем в пяти миллионах миль от меня, пронеслась Венера.

Мне повезло, и Патруль не обнаружил меня. По правде говоря, им было бы непросто это сделать. Мой корабль не оставил энергетического следа, и все его электронные устройства были отключены. Единственное, что они могли засечь — это просто груду металла, да и то небольшую. Кроме того, мне удалось миновать Солнце, а солнечная радиация затрудняет обнаружение даже посредством лучших приборов.

Конечно, с моей стороны это была безумная попытка, и на самом деле я подвергался большой опасности. Но я уже пережил множество межпланетных гонок с преследованием и, случалось, испытывал судьбу. Я рискнул и на этот раз.

На Земле существует только один космодром. Для них этого вполне достаточно, потому что корабли курсируют здесь не часто.

На Земле осталось мало людей, все они разлетелись по космическим далям. Те немногие, кто еще остался, считаются безнадежными мечтателями. Они полагают, что жизнь на планете, которая была колыбелью человечества, возвышает их над остальными. Теперь же эти идеалисты, а также люди, подобные мне, и являются обитателями Земли. Мне говорили, что сентиментальные чудаки с Земли не более чем сборище надменных лжеаристократов, но я не опасался их. Я не собирался иметь с ними дело. Возможно, я займусь экскурсионными кораблями, которые время от времени привозят на прародину человечества толпы паломников, или грузовыми кораблями — но не более.

Я установил корабль и ушел от него прочь. С собой у меня были две сумки, и в них вмещалось все мое добро — то немногое, что я успел схватить, когда на меня были спущены собаки. Корабль не распался на части, он просто стоял, как загнанная лошадь, и являл самое жалкое зрелище, которое только можно представить.

Недалеко от места стоянки моей развалюхи я увидел прекраснейшую из космических машин. Блестящий, изящный корабль, от которого веяло мощью, — он был похож на космическую яхту, страстно устремленную в небо. Конечно, разглядывая корабль со всех сторон, я не мог точно сказать, что скрывалось внутри. Но каждый корабль всегда говорит сам за себя, и что касается этого, то я был уверен: на него не пожалели средств. Стоя перед кораблем и изучая его, я почувствовал, как у меня чешутся руки к нему прикоснуться.

Думаю, что желание дотронуться до корабля было тем сильнее, чем лучше я понимал, что мне больше не вернуться в космос. Я вышел из игры. Мне предстоит провести остаток жизни на Земле. Иначе меня сцапают.

Я покинул посадочное поле и прошел через таможню — если это можно было так назвать. Таможенники просто выполнили необходимые формальности. Они не имели ничего против меня, как и против кого-либо другого. Все сходятся на том, что таможня — лучшее учреждение на Земле.

Я остановился в гостинице при космодроме. Устроившись в номере, я спустился в бар.

Я был немного навеселе, когда в бар вошел робот и пугливо уставился на меня.

— Вы — капитан Росс?

Неужели я снова влип в историю? — подумал я в тревоге. На Земле не было ни одной души, которая что-либо знала обо мне или о моем прибытии. Мои контакты здесь ограничились только общением на таможне и со служащим гостиницы.

— У меня есть для вас письмо, — сказал робот, протягивая послание.