Роковая любовь

Она почувствовала себя совершенно беззащитной от потока брани, которым ее осыпали. Раньше на защиту ее чести немедленно встали бы и отец, и ее энергичный брат, не считая многочисленных поклонников.

Теперь ни ее, ни других леди защитить было некому. Немудрено, что подобные мысли приходили в головы новоорлеанских дам.

Хуже всего обстояло дело со слугами-рабами и слугами вообще. Многие из рабов воспользовались оккупацией Нового Орлеана и сбежали. Разыскивать их никто не брался. Из дома Колдуэллов тоже бежали. В доме остались только Мэй с дочерью, да старый кучер Джозеф. Только теперь, после их бегства, Энэлайз вспомнила тот странный блеск глаз, который появился у служанки Джевел при известии о наступлении Союзной армии. Значит, она обрадовалась победе противника, и эта победа была ей, как и всем сбежавшим рабам, на руку.

После бегства рабов на Энэлайз и ее мать Терезу — аристократок, не привыкших к тяжелому труду, свалились все домашние дела. Им пришлось делать то, о чем раньше они и помыслить не могли — стирать, убирать, чинить одежду и решать все хозяйственные проблемы.

Энэлайз взяла на себя посещение рынка и покупку продуктов. Сейчас рынок стал самым шумным и оживленным местом в Новом Орлеане. И Энэлайз, несмотря на запахи, шум и, самое главное, постоянно растущие цены, нравилось там бывать.

Вскоре она научилась искусно торговаться с продавцами и даже сбивать цену на облюбованные продукты. В этот раз Энэлайз шла по овощному ряду, отбирая нужные плоды. Положив купленное в корзину, она подняла голову и… неожиданно для себя увидела Марка Шэффера, который стоял в нескольких футах от нее. Он покупал свежую клубнику. Энэлайз поспешно отвернулась и попыталась раствориться в толпе. Но он уже успел ее заметить и очень быстро подошел. Крепко схватив ее за локоть, он вытащил Энэлайз из толпы.

— Отстань от меня! — прошипела она, отдергивая руку. — Ты соображаешь, что ты делаешь? — вновь спросила она.

— Я хочу еще раз поговорить с этой мятежницей! Энэлайз! Выслушай меня на этот раз! — попросил он ее.

Она холодно, взглянула на него, ошеломленная его словами.

— Я никак не могу понять, — сказала она, — почему ты проявлял и проявляешь ко мне такой интерес?

— Я хочу жениться на тебе, — сказал Марк. — Неужели тебе это ни о чем не говорит?

Его речь была непринужденной. Он продолжил:

— Я знаю, мы любим друг друга. Нельзя нам жить так, как мы живем сейчас, будто разделенные большой стеной. Хватит прятаться от своего счастья.

— Я не знаю, какую хитрую игру ты затеял на этот раз, Клэй Феррис или Марк Шэффер, или как тебя там еще называть. Я и не пытаюсь, честно говоря, разобраться. Все, что ты делаешь и говоришь, меня не касается. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя снова. Однажды я уже обожглась, полюбив тебя, но это все кануло в прошлое. У меня больше нет и не будет нежных чувств к тебе.

Глаза Марка Шэффера стали жесткими, холодными как лед.

— Я вижу твою неприязнь ко мне, — ответил он. — Ты больше не увидишь меня. Я только надеюсь на то, что когда ты будешь лежать в своей холодной, одинокой постели, ты вспомнишь, как хорошо тебе было от моих ласк, как ты сгорала от страсти. И спроси сама у себя — довольна ли ты этим?!

Энэлайз покраснела от его слов, поражаясь тому, как отлично он знал ее тело и ее страстное желание, помимо ее воли, быть с ним. Каким уверенным в себе был он! Какою властью он обладал над нею! О, как она ненавидела его за это! И она решила поиздеваться над ним:

— А с чего ты взял, что моя постель одинокая? — спросила она его очень ехидным голосом.

Ее слова, словно обухом топора, ударили по его самолюбию. Его темные глаза вспыхнули недобрым пламенем, а она тем временем с гордым видом повернулась и пошла вдоль овощного ряда. В конце ряда ее грубо схватил за руку один северянин[24].

— Эй, ты, маленькая хорошенькая крошка! — прогнусавил он хриплым голосом.

Энэлайз резко обернулась и увидела похотливое лицо янки. Она сердито одернула свою руку и произнесла грозно:

— Руки прочь от меня, обезьяна!

Солдат опешил и отступил в сторону. Энэлайз, рассерженная, пошла домой.

Чертовы янки! Она презирала их всех и была рада, что сумела дать отпор.

Глава 6

В парадную дверь негромко, но настойчиво постучали, и этот стук разбудил Энэлайз. Она села в кровати и посмотрела на часы — час ночи. Кого могло принести так поздно?! Единственный, кто был способен на такую наглость, — Марк Шэффер. Энэлайз просто передернуло при мысли о том, что ей предстоит опять давать ему отпор. Впрочем, она просто не выйдет и пусть себе стучится хоть всю ночь.

Стук внезапно прекратился, и любопытство одержало верх над соображениями разума. Энэлайз осторожно встала с постели и, также осторожно пройдя на веранду, выглянула в окно.

— Эмиль! — удивленно воскликнула она и заторопилась вниз. Она летела на крыльях и, быстро отворив дверь, впустила Эмиля в дом. Энэлайз бросилась к брату, и он сжал ее в своих крепких объятиях.