Роковая любовь

— Такие… как женщины. У каждой свой характер… Вот придешь ко мне на конюшню… Я тебя с каждой из них познакомлю. И сейчас познакомлю, только с чем-то другим, — и Сашка завалил Марго на топчан, мысленно благодаря Баро за то, что придумал такое хорошее дежурство.

* * *

К ночи в камере похолодало. Попросили у надзирательницы одеяла. Та отказала. Но Рубина оказалась просто волшебницей, в минуту разговорила внешне суровую милиционерку. Про жизнь рассказала, про болезни (даже диагноз поставила!), про семью. И вот уж надзирательница сама притащила два одеяльца.

Закутались, стало хорошо и тепло. (Насколько хорошо и тепло может быть в камере.)

Олеся разговорилась. А Рубина, не глядя на нее, но внимательно слушая, высунула из одеяла руки и начала раскладывать карты.

— …Вот, и работала я в фирме бухгалтером, — продолжала Олеся неспешный рассказ. — А потом в один момент меня взяли да уволили…

— Да, король тут при дороге… — сказала Рубина, как будто невпопад.

— …Но через неделю я узнала, что начальник за бугор свалил…

— А тебя, красавица, под белы рученьки — и в казенный дом… — на этот раз совершенно к месту сказала цыганка, глядя на карты.

— Точно… а теперь по документам получается, что я украла крупную сумму. А я этих денег и в глаза не видела. И про подпись не знаю, то ли он ее подделал, то ли в какой-то момент бумагу не ту подсунул. Но никто мне теперь не верит.

— Верит, милая! Я верю! По всему выходит — твоя правда… Вижу, как ты документ подписываешь, а бес твоей рукой водит.

Только тут Олеся заметила, что Рубина на нее гадает.

— Какой бес?

— Вот этот… вот он… — гадалка показывала Олесе трефового короля. — Красавец, чернявый, средних лет. Сама думай, кто он.

Олеся задумалась. Но, похоже, не только о короле.

— А ведь я раньше совсем в гаданье не верила. И цыган боялась.

Рубина улыбнулась.

— Люди, они все разные. Цыган плохих тоже много. И не цыган плохих хватает… Вот твой трефовый — не цыган, а как тебя окрутил: имени доброго лишил, в тюрьму посадил… И какую еще тебе подлость устроит, неизвестно.

Олеся только согласно кивнула головой.

* * *

Баро с Бейбутом встретились так, как будто никогда и не ссорились. Пожали друг другу руки, обнялись и сразу заговорили о деле.

— Знаешь, Бейбут, — сказал Баро, — мне кажется, что это провокация.

— Да что ты! Просто ошибка какая-то. Кому нужна провокация против старухи?

— Дело даже не в Рубине… на ее месте мог оказаться любой из табора… Они хотят очернить нас… Ты знаешь, где наше старое кладбище?

— Покажи мне цыгана, который не знает, где под Управском, у Зубчановки, на перекрестке кочевых дорог, стоит цыганское кладбище.

— Так вот, один бизнесмен, Астахов, собирается на его месте построить коттеджи и развлекательный центр.

— Что?!

— То! Я попробовал ему помешать. И Рубину тут же арестовали. Теперь связь видишь?

— Стало быть, под шумок хотят… Ничего святого у людей нет…

— Вот я и пришел к тебе за помощью.

Лицо у Бейбута просветлело:

— Брат, что ж мы ссоримся, чего-то пыжимся?.. Мы же, мы же…

И не зная, как сказать то, что переполняет душу, просто крепко обнял Зарецкого.

— Да, ладно, ладно, — сказал Баро с напускной строгостью. — Что ты? Оставь. А то, как бабы, рассопливились. Давай лучше подумаем, что дальше делать. Я вот Сашку отправил на кладбище дежурить. А сейчас думаю — он один, не маловато ли?

— Мало! Сашка, конечно, мужик надежный. Только надо ему кого-то в подмогу.

— Кого?

— Миро, конечно! Он у меня орел! Один сотни стоит. Врагов потопчет, как жеребец необъезженный.

— Красиво рассказываешь, Бейбут. Кстати, насчет жеребца… Тому, кто гаджо на кладбище не пустит, я своего лучшего коня подарю!

— Брось, Баро. Зачем эти подарки? Дело общее.

— Нет, Бейбут, я сказал, значит, сделаю. Слово барона!

* * *

Миро обрадовался, что в таком важном деле выбор пал на него. Собрался в дорогу мигом. Правда, Степан тоже хотел поехать с ним. Но Миро остановил его неопровержимым доводом: «Не можем же мы все скопом туда налететь. Ты лучше сегодня выспись как следует! А уж завтра сам поедешь».

Настало время Зарецкому уезжать из табора. Но сердце не отпускало его. Так и тянуло зайти в шатер к Земфире. И Баро пошел к ней. Люциты, к счастью, на месте не оказалось. Земфира была одна.

— Здравствуй, Земфира… — сказал Зарецкий.

— Здравствуй, Баро…

— Примешь меня?

— Ты всегда желанный гость в моем доме. Жаль только, что редкий…

— Да… Развела нас судьба.

— А может, не судьба в этом виновата… а мы сами?

— В чем же мы виноваты, Земфира?

— Годы идут…

— Ну, в этом-то мы уж точно не виноваты, — улыбнулся Баро. — Да и грех тебе жаловаться… Над тобой годы не властны. Это я постарел… растолстел…

— Что ты, Баро! Ты нисколько не изменился.

— Спасибо тебе, Земфира…

— За что?

— Ни за что. Просто спасибо.

Баро ушел расстроенный. Надо же, о самом главном, как обычно, не сказал.

И Земфира подумала о том же.

Глава 17

Игорь — мужик. Свое слово всегда держит. Классный бульдозер нашел. Со стройки, что ли, пригнал?