Роковая музыка (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

Альберт вдруг замолчал и нахмурился.

– Впрочем, с этим придется смириться, – сказал он чуть погодя. – Но, кажется, у тебя есть право. Ты, наверное, устала. Можешь остаться здесь. Комнат хватит.

– Нет, мне нужно туда, обратно! Если к утру я не вернусь в школу, у меня будет куча неприятностей и…

– Здесь существует только то Время, которое приносят с собой люди. События сменяют одно другое. Бинки отвезет тебя именно в тот момент, из которого забрала, если ты того хочешь. А пока можешь погостить у нас.

– Ты сказал, что образовалась дыра и меня в нее засосало. Что ты имел в виду?

– Тебе стоит чуток поспать, – ответил Альберт.

Смены дня и ночи здесь не существовало, и сначала, только появившись здесь, Альберт испытывал некоторое неудобство. Клочок земли, на котором стоял особняк Смерти, заливал яркий свет, однако небо было темным и усеянным звездами. Смерть так и не понял, в чем смысл разбиения Времени на сутки, и устраивал смену дня и ночи, только когда к нему наезжали гости с Плоского мира.

Постепенно Альберт привык и теперь ложился в постель, лишь вспомнив, что неплохо было бы и поспать.

Сейчас он сидел у свечи и смотрел в пространство.

– Она помнит ванную, – пробормотал он. – Знает о том, чего видеть не могла. И рассказать ей об этом никто не мог. Ей передалась его память. Она созрела.

– ПИСК, – заявил Смерть Крыс. По ночам ему нравилось сидеть у огня.

– Когда в прошлый раз он ушел, было много проблем. Люди перестали умирать, – сказал Альберт. – А в этот раз они умирать не перестали. И лошадь сама пошла за ней. Пустое место было заполнено.

Альберт смотрел в темноту. В возбужденном состоянии он непрестанно что-то пережевывал или посасывал, словно пытался достать засевший кусочек пищи из дупла зуба. Вот и сейчас он издавал звуки, будто испорченный парикмахерский фен.

Он уже и не помнил свою молодость. Много тысяч лет прошло, а ему до сих пор семьдесят девять. Время в доме Смерти было ресурсом многократного использования.

Впрочем, он смутно осознавал, что детство – достаточно хлопотный период жизни, особенно в последней своей части. Лезут всякие неприятные прыщики, тело будто бы живет собственной жизнью. И.о. Смерти – не лучшая должность для этого возраста.

Но суть, ужасная и неотвратимая, состояла в том, что кто-то должен был исполнять эту работу.

Смерть – это общественная должность. Нельзя быть Смертью от сих до сих. Тут все как при монархии.

Если ты – подданный монарха, стало быть, твоей жизнью управляет монарх. Все время, то есть постоянно. Спишь ты или бодрствуешь. Чем бы вы (ты и монарх) ни занимались.

Таковы общие условия ситуации, правила игры, если хотите. Королева не приходит в твое жилище, не хватает стул и пульт дистанционного управления телевизором и не сообщает тебе, что у ее величества пересохло в горле и неплохо бы ее величеству выпить чайку. Нет, монархия – это как гравитация. Единственная разница – при монархии кто-то должен сидеть на самом верху. Особо напряженной работы тут не требуется. Но этот кто-то должен там быть. Просто быть.

– Она? – спросил Альберт.

– ПИСК.

– Сомневаюсь, – покачал головой Альберт. – Я думаю, она сломается. Точно сломается. Нельзя быть смертным и бессмертным одновременно. Это противоречие разорвет тебя пополам. Мне почти жаль ее.

– ПИСК, – согласился Смерть Крыс.

– А ведь это еще не самое плохое, – продолжал Альберт. – Подожди, вот когда к ней действительно вернется память…

– ПИСК.

– Слушай, – сказал Альберт. – Отправляйся-ка ты на поиски. Причем немедленно.

Сьюзен проснулась и огляделась по сторонам. Интересно, сколько времени?

Рядом с кроватью стояли часы, потому что Смерть знал, что они должны там стоять. Часы были щедро изукрашены всякими черепами, костями, омегами – и не работали. Работающих часов в доме не было, за исключением тех, что стояли в холле. Остальные, оказываясь в царстве Смерти, мгновенно впадали в уныние и останавливались, либо у них мгновенно кончался завод.

Комната Сьюзен выглядела так, словно в ней еще вчера кто-то жил. На туалетном столике лежали расчески и какие-то разрозненные предметы косметики. На вешалке за дверью висел халат с кроликом на кармане. Однако впечатление было бы куда более приятным, если бы это был действительно кролик, а не его скелет.

Сьюзен покопалась в ящиках. Вероятно, эта комната принадлежала ее матери. Тут было слишком много вещей розового цвета. Сьюзен ничего не имела против розового цвета в умеренных количествах, но здесь его было просто засилье, поэтому она надела старое школьное платье.

Она решила, что самое главное сохранять спокойствие. Логическое объяснение всегда найдется, даже если его придется придумать.

– ПИШК.

Скребнув когтями, на туалетный столик приземлился Смерть Крыс. Потом он вытащил из челюстей крошечную косу.

– Думаю, – медленно произнесла Сьюзен, – мне пора возвращаться домой, но все равно спасибо.

Смерть Крыс кивнул и снова прыгнул.

Опустился он на самом краю розового ковра и быстро побежал по темному полу.