Роковая наследственность

– Кто этот неприятный тип? – спросила Ольга, глядя на Катю, рассматривающую визитку.

– Да уж, приятного в нём мало. Но, возможно, это именно тот, кто тебе поможет, а заодно и мне. Приедем, расскажу.

Через пятнадцать минут, расплатившись с водителем, девушки покинули машину.

Глава VII

Катя получила предложение Ольги жить у неё, после того как помогла ей избавиться от угрозы лишиться квартиры. За прошедшие с того дня полгода, она ни разу не повстречалась с родителями, потому, как вход в подъезд её нынешнего дома находился со стороны главной улицы, а вход в подъезд дома родителей, был со двора.

Вот уже полчаса, поджав ноги, Катя сидела на широком подоконнике, наблюдая в окно, как на детской дворовой площадке, сидя в пустой песочнице, молодая женщина пытается наскрести земли, чтобы её сынишке было из чего делать куличики. А если сказать точнее, то она наблюдала за мамой и братом.

Уже стало темнеть, когда Катя увидела въехавшие во двор жигули, из которых вышел отец. Мальчишка тотчас бросился к нему навстречу. Отец подхватил его, подбросил высоко-высоко, а потом крепко обнял и поцеловал. Мама подошла к ним, они поцеловались и забрав из песочницы игрушки, все вместе зашагали домой.

– Боже, какие они счастливые! – подумала Катя, а вслух сказала. – А ты Катя, дура! Дура, дура и ещё миллион раз дура! Как ты могла?

То, о чём она сейчас сокрушалась, произошло до рождения её брата Сашки, то есть, почти три года тому назад. И сейчас, но не тогда, ей ужасно стыдно за свой поступок.

В тот день, Катя приехала домой забрать вещи и изумрудные серьги. Для визита она специально выбрала время, когда отца могло не быть дома. Ей не хотелось показываться ему на глаза, поскольку со дня их последней встречи, когда она предстала пред ним обнажённой, прошло всего пару недель.

Кате пришлось немного подождать, прежде чем мама открыла дверь. Поцеловав дочь, она извинилась, и сославшись на плохое самочувствие пошла в гостиную, где до её прихода, по всей видимости лежала на диване.

– Мам, что с тобой, ты такая бледная? – спросила Катя, как вдруг, закрыв рот рукой, та соскочила с дивана и побежала в ванную комнату. В тот же момент, послышался звук открываемой двери и голос отца, который раздеваясь громко спрашивал жену.

– Таня, Танюша! Что, опять сильный токсикоз? Мне по телефону показалось, что тебе плохо, и вот я здесь.

Когда мама вышла из ванной, отец обнял её, и гладя по голове сказал.

– Потерпи моя милая, скоро пройдёт. Пойдём, тебе надо лечь. Ты сегодня ела хоть что-нибудь?

В гостиной он уложил жену на диван, закрыл её ноги пледом, и наконец заметив стоящую у окна дочь, иронично спросил.

– Ба! Да у нас гости! Какими судьбами?

– А у вас новость, как я погляжу. Не хотите со мной поделиться? – злорадно парировала Катя, и скрестив на груди руки продолжила говорить в том же тоне.

– Так вон оно что! У нас токсикоз, мы беременны. Я думала меня здесь ждут, любят, скучают, страдают, а они замену мне заделали! В вашем возрасте люди внуков уж нянчат, а вы решили новеньким ребёночком обзавестись? А я? Получается, я вам больше не нужна? Я стала вам безразлична? И не стыдно, родители?

– Что-о-о? Это кто тут о стыде говорит? Опомнись, милая! В чём это мы провинились, что ты позволяешь себе разговаривать таким хамским тоном? – громко возмутился Дима.

– Прошу тебя, спокойнее, только спокойнее, – взяв за руку мужа, очень тихо попросила Танюша.

– Не беспокойся, – ответил он, поцеловав руку жены.

– Попробовать объяснить по-хорошему и заставить извиниться? Нет, не сработает, – подумал Дима, глядя в наглые, циничные, красивые, зелёные глаза дочери, и глубоко вздохнув, заговорил, уверенным, жёстким тоном.

– Не ты ли говорила, что боле не нуждаешься в нас? Что жаждешь свободы и иной жизни? А теперь тебя что-то не устраивает? Ты чем-то не довольна?

Ты получила что хотела. У тебя – своя жизнь, у нас – своя, мы тебя не держим. Какие к нам претензии? А если думаешь, что мы готовы изуродовать свою жизнь, только и делая, что истеря и сожалея по поводу того, что не смогли найти с тобой общего языка, то ты глубоко ошибаешься. Мы ещё молоды и хотим наслаждаться жизнью, а не мучаться. И даже если в том, что ты из себя сейчас представляешь, есть наша с мамой вина, то ничего уж не поделать, поздно сокрушаться, а потому, пожалуйста, оставь нас в покое, ибо у нас боле нет ни сил, ни желания тебя перевоспитывать. И не смей сейчас даже рта открывать, потому как нет оправдания твоим поступкам, а слушать враньё мы не станем!

Катя кипела от возмущения, ей очень хотелось ответить, но она не нашла ни единого аргумента, который бы помог ей победить в этой словесной дуэли.

– Хорошо. В таком случае мы расстаёмся с вами навсегда!

Эти слова прозвучали из её уст угрожающе, но желаемого эффекта не произвели, ибо в ответ она услышала, жёстко сказанную отцом фразу.

– Как будет угодно!

В этот момент, в порыве злости, дочь не заметила ни слёз в глазах мамы, ни сжимающих друг другу рук родителей.

Разговор был окончен, и Катя ушла к себе в комнату.