Роковая неделя

— Ей-богу, я буду учиться, — принимает решение Стасик.

Он побожится, так что хочешь не хочешь, а придется учиться,

потому что иначе это будет тяжкий грех.

Стасик становится в кровати на колени и торжественно повторяет:

— Клянусь Богом, клянусь Пресвятой Троицей, с завтрашнего дня я буду учиться, а читать только по воскресеньям… и тогда, когда совсем мало уроков, — предусмотрительно добавляет он, — и я уже повторю все, что нужно, но чего еще хорошо не знаю.

Стасику сделалось немного страшно, что он вот так, одним махом сжег за собой все мосты, но тем крепче верит он в силу своей клятвы.

Каждый день по шесть страниц географии, по три параграфа немецкого языка и все слова — и так, чтобы знать, где der, где die и где das, — по одной части речи и по десять задачек.

Триста задачек за один месяц!

Стасик чувствует себя богачом — только один этот месяц выдержать! И он выдержит, теперь он уже обязан, потому что связал себя клятвой.

Если бы уже было завтра, если бы можно было сейчас, ночью, встать с постели и сделать первые десять задач или сразу двадцать — на два дня вперед!

И Стасик так расчудесно, безмятежно, спокойно засыпает. И на другой день так быстро и бодро вскакивает с кровати, на десять минут раньше, чем обычно, выходит из дома, так весело проходят первые три урока, так беззаботно играет на перемене в догонялки.

И даже на географии он ничуть не боится.

Сегодня он сделает с репетитором десять задач, первые параграфы по немецкому языку легкие, существительное он знает почти наизусть, на понедельник задано мало, все это он провернет за два часа, и вечер у него будет свободный.

То же самое завтра, послезавтра.

Даже дневник его не пугает. Пообещает торжественно, что исправится, скажет, что дал клятву, и мама должна ему поверить.

До звонка осталось пять минут. Стасик укладывает книжки, застегивает ранец и уже его даже немножко выдвинул.

— Пшемыский!

Стасик не верит. Как это? С понедельника он должен был начать в школе новую жизнь, полную похвал и побед, — новую и совсем непохожую на прежнюю, уже… уже через пять минут кончилась бы эта проклятая неделя, он даже книжку спрятал — и вдруг…

— Пшемыский.

Стасик не помнит, какой главный город в Тибете. Наверное, учитель ему велит назвать главные города в китайских провинциях. Стасик ошеломлен, оцепенел.

— Главный город в Персии, — бросает учитель, глядя на часы. Про Персию Стасик знает, но потом спросят его про Китай, а он

забыл, как называется этот город, где живет далай-лама.

— Я жду, — говорит учитель.

И Стасик ждет. Им овладела странная леность мысли. Может, звонок? И почему он его вызвал?

— Тегеран, — подсказывает первая парта.

Здравый рассудок велит говорить что попало.

Учитель уже даже блокнот спрятал, он и так отметку не поставит.

— Тегеран! — кричат в классе.

— Ну? — спрашивает учитель, делая вид, что не слышит подсказки.

Стасик молчит.

— Какой главный город в Персии?

— Тегеран, — громко гудит класс.

Стасик равнодушно пожимает плечами. Учитель лениво тянется за ручкой.

В разговорной речи это называется, что Стасик — уперся.