Роковая одержимость

— Ты прав. И теперь ты никогда больше не сможешь сделать это с кем-то другим. Я тебе не позволю.

— Я не вредил твоей дочери. — Я покачал головой, закрыв глаза. — Как и не вредил твоему сыну.

Дэв замер, не ожидая, что я знаю их грязную семейную тайну. О том, что Рэян был его сыном.

— Поппи рассказала мне, — осторожно пояснил я. — Мы поженились несколько недель назад.

Его глаза расширились, как будто я сказал, что грядет апокалипсис.

— Она никогда бы не предала нас так.

— Дело не в предательстве. Я люблю ее больше всего на свете. А она больше всего любит всю свою семью, включая Розу. Я бы не причинил вреда никому и ничему, что дорого Поппи. В глубине души ты знаешь, что я говорю правду.

Дэв ничего не сказал и просто смотрел на меня с мукой, которую может испытывать только родитель.



В течение следующих двух дней я отговаривал Дэва от края пропасти. Он держал меня под прицелом, когда разрешал мне сходить в туалет или приносил еду. Бывали случаи, когда я заставал его за лечением моих ран. Он был сломлен и не находил выхода своей боли. И в импульсивном порыве он решил похитить меня.

Мне было жаль его.

Тем не менее мне нужно было вернуться к жене, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. После того, как Дэв узнал, что Поппи в больнице, его совесть взяла верх. Он неуверенно отпустил меня, опустив голову в знак поражения, вероятно, ожидая, что я брошусь за пистолетом. И был шокирован, когда вместо этого я попросил его отвезти меня в больницу, чтобы навестить свою жену.

Думаю, он так и не вышел из больницы, готовый к тому, что ему придется расплачиваться за свои грехи. Когда Пия и Зейн собрали всех, чтобы рассказать о прошлых деяниях Рэяна, они не ожидали, что Дэв окажется поблизости.

— Я… я никогда не хотел никому навредить, — Дэв заплакал, без конца всхлипывая. — Прости. О, Боже, прости меня. Что я наделал?

Я знал, что моя жена была в нескольких секундах от того, чтобы наброситься на Дэва и задушить его до смерти. Так что крепче обхватил ее, когда она попыталась спрыгнуть с кровати.

— Не смей извиняться, — прошипела Поппи, ее руки сжались в кулаки. — Это ничего не значит после того, что ты сделал с Дэймоном.

Я удерживал ее, пока она пыталась вырваться из моей хватки. Мы были слишком близки к финишу, чтобы сейчас терять его из виду. Они должны были поверить, что мы с Поппи — пострадавшие стороны, чтобы их нечистая совесть взяла верх.

Мой брат угрожающе шагнул вперед, готовый начать собственную атаку.

— Ты должен быть в тюрьме прямо сейчас. Я звоню в полицию.

— Все, успокойтесь. Я хотел, чтобы Дэв был здесь.

Кайден потрясенно посмотрел на меня.

— Ты что, спятил? Этот человек стрелял в тебя.

Я поднял руку. Как бы мы с моим близнецом ни отличались друг от друга, но при необходимости могли общаться невербально. Я молча попросил его отступить.

Ослабив хватку на Поппи, я поднялся с кровати.

— Мы прекращаем эту вражду раз и навсегда, — объявил я, не оставляя места для дискуссий.

Я целенаправленно подошел к Дэву.

— Ты стрелял в меня. Ты держал меня в плену. Ты думал, что я причинил вред твоим детям, хотя я ничего подобного не делал. Но я не буду выдвигать обвинения и предпочту простить тебя.

Его нижняя губа задрожала.

— Почему?

— Потому что любой гнев, который я мог бы почувствовать, — ничто по сравнению с моей любовью к жене.

Я протянул руку для пожатия, объявляя перемирие.

Глаза Дэва засияли от этого жеста, и он схватил мою руку обеими своими, разрыдавшись от чувства вины.

— Я не заслуживаю второго шанса, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы заслужить его. Я обещаю. И я сожалею обо всем. Я так сильно сожалею.

Все цеплялись за каждое слово Дэва. Он так долго возглавлял атаку на Максвеллов, что они не знали, как реагировать.

Пия воспользовалась возможностью, чтобы выйти вперед и пожать руку моему отцу.

— Я хотела бы быть первой, кто примет Вас в нашу семью со всеми вытекающими отсюда преимуществами, — она подмигнула, соблазняя его принятием в желанный ближний круг. Папу было легко убедить, его интересовало только то гламурное общество, которое шло в комплекте с Амбани.

Джо Максвелл пожал руку Пии Трималхио, и этим мы официально положили конец ожесточенной войне.

Глава 40

Поппи