Роковая ошибка княгини (СИ)

– Купила в книжной лавке. А чему вы удивляетесь? Это же не раритет какой-нибудь от Нестора Летописца! Лермонтова не так уж и сложно найти.

– Я не этому удивляюсь, – честно сказал Владимирцев, с благодарностью принимая у девушки подарок. – Поразительно, что ты вообще про него вспомнила!

– На память-то вроде бы не жаловалась, – проворчала она недовольно. Опять, ну вот опять! Нет бы «спасибо» сказать, а он снова её оскорбляет, да что за несносный человек?!

Владимирцев спохватился, что ведёт себя как сущий болван и неблагодарное ничтожество, и поспешил исправить ситуацию:

– Спасибо тебе огромное! Мне очень приятна твоя забота. И… неожиданна. Пойми меня правильно, просто за полгода ты единственная, кто обо мне вспомнил!

– А как же князь?

– Не считая князя, – поправился Владимирцев. И вдруг хитро прищурившись, поглядел на Сашу с улыбкой. – Послушай-ка, прекрасная леди, у меня к тебе есть двусмысленное предложение! Для начала скажи: свободна ли ты этим вечером?

– На свидание позовёте? – рассмеявшись, спросила Сашенька. И кивнула. – Свободна, Владимир Петрович, полностью в вашем распоряжении!

– Отлично! К свиданиям я, боюсь, пока ещё не готов, ты же видишь, до чего я жалок! – хмыкнул он, указав на свои ноги, укутанные пледом заботливой тётей Клавой. И ещё, определённо, это был первый раз, когда он говорил о своей беде с усмешкой, а не с вселенской тоской в глазах. И замыкаться в себе, похоже, больше не собирался. Вместо этого он, ловко орудуя руками, подкатил кресло к кровати и достал из-под подушки бутылку виски.

Очень большую бутылку виски. Саша высоко подняла брови, увидев её, и непроизвольно улыбнулась.

– И откуда же такое добро? – заинтересованно спросила она.

– Слуга принёс.

– Тот, который в прошлый раз принёс вам револьвер? – уточнила Саша. – Право, лучше б принёс что-нибудь дельное!

– Я не пойму, тебе ещё что-то не нравится? Думаешь, я кому попало предлагаю элитный алкоголь из погребов моего покойного отца? – с насмешкой спросил Владимирцев и указал ей на стул, приглашая располагаться поудобнее.

– Кому попало? Думаю, нет. Более того, я уверена, что вы вообще никому никогда ничего подобного не предлагали! А знаете, почему я так думаю? Да потому что вряд ли у вас есть, кому предлагать! У вас же ужасный характер, Владимир Петрович! Вы и с Волконским-то сдружились не иначе потому, что его величество – такая же колючка, как вы! – всё это она произнесла с улыбкой, но оттого не менее серьёзно. Владимицрев не обиделся, подъехал к противоположной стороне стола и поставил перед Сашей бутылку. И сказал, будто в оправдание себе:

– Я не всегда таким был.

– Не знаю, не знаю! – смеясь, отвечала Саша, наблюдая за тем, как он разливает свой элитный алкоголь по дешёвым больничным стаканам из мутного стекла.

– Сейчас в это трудно поверить, но когда-то я был весёлым и беззаботным мальчишкой, душой компании. И, между прочим, с Волконским-то мы подружились как раз потому, что он был моей полной противоположностью!

«Вот только не надо про него, пожалуйста!» – мысленно взмолилась Сашенька, которой обсуждать князя ой как не хотелось. Владимирцев словно уловил её мысли, улыбнулся и поднял первый тост:

– Давай выпьем за удачу! За эту коварную вертихвостку, которая однажды повернулась ко мне спиной.

– Напрасно вы так говорите, – покачала головой Саша, морщась от едкого запаха, что поднимался из её бокала. Виски она ни разу в жизни не пила, а такой дорогой виски и подавно, но отказывать Владимирцеву не считала целесообразным. Она ещё собиралась уговорить его на операцию!

– Спасибо за утешения, право, но не стоит. Я давно уже не мальчик и вполне в состоянии узнать горькую правду всю, какая она есть, без прикрас, – с этими словами он осушил свой бокал, и Саша была вынуждена сделать то же самое.

О-о, это было ужасно! Горький, едкий напиток обжёг горло, а из глаз брызнули слёзы и она закашлялась. И прижав рукав к носу, зажмурилась и сделала глубокий вдох. Затем, под улыбающимся взглядом Владимирцева, сказала:

– Правду так правду, Владимир Петрович! Вас ещё можно спасти. У вас есть шанс снова встать на ноги, если не побоитесь рискнуть.

– Издеваешься?

– Если бы я хотела издеваться, я бы вылила эту гадость в окно и с удовольствием наблюдала потом за отчаянием на вашем лице! – хмыкнула она, вспоминая, что один раз уже отвечала ему в той же манере. – Нет, я предельно откровенна с вами. И Марина Викторовна до меня, должно быть, говорила вам о возможности повторной операции.

– Точно издеваешься, – понял Владимирцев и налил ещё по одной, на всякий случай поставив бутылку подальше от Саши. Мало ли, вдруг и впрямь выльет?