Роковая Роксана

- Мне кажется, его убили… У него была кровь на руках… и на манишке…

- Убили?! – я вздрогнула, услышав это. – Нет-нет, это невозможно. Когда мы уходили, он был… - я замолчала, заметив выразительный взгляд отчима.

Вернулась мама, а за ней – перепуганная Мэри-Анн. Вдвоём они подхватили Стеллу под руки и увели в спальню, а я осталась в гостиной, задумчиво глядя на книгу, которую уронила мама.

- Мне кажется, не надо говорить, что ты была сегодня в мастерской, - сказал отчим.

- Граф Бранчефорте знает, что я там была, - пожала я плечами.

- Вряд ли граф Бранчефорте обвинит тебя в смерти Эверетта, - отчим задумчиво щёлкнул ногтём по хрустальному бокалу с недопитой водой. – А вот наши добрые горожане вряд ли проявят благородство.

- Но когда мы уходили, Эверетт был жив!

- Не сомневаюсь, - он посмотрел на меня с сочувствием и даже с жалостью. – Только мой тебе совет – предоставь графу самому разобраться в этом. Отдай ему письма.

- Письма писал Эверетт, - возразила я, нащупав злополучные послания в кармане, куда я сунула их, безжалостно смяв. – Что теперь в этих письмах? Они точно не нужны.

- Нужны или нет, пусть граф и решает, - сказал отчим. – И я не советовал бы с этим тянуть.

- Хорошо, - согласилась я. – Сегодня же передам.

- Иди, проведай, как там Стелла, - отчим кивнул в сторону нашей с сестрой комнаты. – Боюсь, для неё это слишком сильное потрясение. Сначала размолвка с Харальдом, потом увидеть труп…

- Для мамы это ещё большее потрясение, - я вздохнула, понимая, что наша семья скатилась с вершины куда-то к подножью холмов Солимара.

И вроде бы ничего мы не сделали, но на душе удивительно пусто и гадко.

Мне вспомнилась картина из мастерской Эверетта – мой портрет в полупрозрачных одеждах. Если его увидят, это будет ещё один скандал на весь город. Сплетницы мигом разнесут, что я позировала голой.

Чем дальше, тем страшнее и страшнее…

Но сидеть и горевать было не лучшим решением.

- Пойду к Стелле, - я погладила отчима по плечу в знак поддержки, и ушла в спальную комнату.

Сестру уже уложили в постель, мама подоткнула одеяло, как в детстве, заботливо поцеловала в лоб и отправилась к себе – принять успокоительных капель и вздремнуть, если удастся.

- Такие потрясения в моём возрасте… - причитала она. – Сти, ну как же так с Харальдом? Рокси, а что касается графа… это, вообще, не высказать словами…

- Что касается графа? – спросила Стелла, когда мама ушла, а Мэри-Анн побежала за кипятком для грелки.

- Не бери в голову, - отмахнулась я. – Сейчас это так неважно. Лучше скажи, куда и зачем ты сбежала? Я чуть с ума не сошла, когда обнаружила подушки в твоей постели!

- Просто захотелось прогуляться в одиночестве, - равнодушно ответила она, глядя в потолок. – Не хотелось никого видеть и ни с кем говорить, ты уж извини.

Ну вот. А я напридумывала себе всяких ужасов. Я помолчала и добавила:

- Поверить не могу, что господин Эверетт умер. Какой удар для его семьи.

- Пожалуйста, не напоминай, - взмолилась сестра. – Это так ужасно…

Ей тоже дали успокоительных капель, и я сидела рядом, держа за руку, пока Стелла не уснула.

Потом я пересела к столу и написала записку графу Бранчефорте:

«Дорогой Гилберт! Мы получили печальные новости о господине Эверетте. Огромная утрата для всех нас. Но, может быть, вы найдёте время заглянуть к нам? Я забыла, что не преподнесла вам помолвочного подарка. Буду рада видеть вас в любое время. Ваша любящая Роксана».

Перечитав письмо, я кивнула. Да, именно так. Граф прекрасно поймёт, что речь идёт не о любовных подарках, а о деле Эверетта. Ну а если письмо попадёт в чужие руки, то никто ни о чём не догадается. Подумаешь – письмо влюблённой невесты.

Мэри-Анн исполнила роль посланника любви и отнесла письмо в дом графа. Я прождала до вечера, но Бранчефорте не пришёл и не написал ответ. После ужина я забеспокоилась, когда стемнело – начала злиться.

Стелла крепко спала, и я занавесила лампу, чтобы не мешал свет, а сама устроилась за столом, глядя на чистый лист белой бумаги.

За окном было черно, как осенью. Накрапывал дождь, и я слышала, как он стучал по карнизу – то убыстряясь, то затихая.

Что-то господин Ронбери растратил своё красноречие.

Так легко было описывать других, но совсем другое дело, когда главные события Солимара коснулись непосредственно тебя. Я глубоко задумалась, и подскочила, как ужаленная, когда кто-то тихонько постучал в окно снаружи.

Моё воображение тут же нарисовало с десяток вариантов – стучит Эмиль Бэдфорд, который сбежал из-под стражи, явился призрак Эверетта, объявился какой-то другой поклонник, такой же сумасшедший и опасный…

Сначала я видела только руку, лежавшую ладонью на стекле, но потом человек шагнул к окну вплотную, и я разглядела лицо графа Бранчефорте под капюшоном дождевого плаща.

Приложив палец к губам, я взглянула на сестру, которая спала, свернувшись клубочком, а потом открыла окно.

- Вы с ума сошли?! Испугали меня до полусмерти, – возмутилась я шёпотом, когда граф откинул капюшон и стёр ладонью со лба дождевые капли.