Роковая строфа

Однажды с подносом зашел Борис. На этот раз она не почувствовала запаха спиртного. Лицо Бориса было угрюмым. Зато он буркнул:

– Доброе утро…

Риту несказанно обрадовало это «доброе утро», оно словно протянуло ей тонкую ниточку связи с действительностью.

Борис поставил поднос и присел на кровать.

– Штормит, – сказал он, спохватился, опустил голову. – Марго, почему ты так плохо ешь? – спросил он.

– Аппетита нет, – ответила Рита.

– Послушай, тебе ведь, наверное, хочется выйти, погулять? – Он заискивающе глянул Рите в глаза, потянулся к ее руке. Она отодвинулась непроизвольно, ощутив непреодолимое отвращение.

– Раньше ты не боялась меня, – грустно усмехнулся Борис.

– Раньше я не была твоей пленницей, – ответила Рита.

– Вспомни, Рита, ведь ты сама хотела сюда приехать, добровольно! И не как пленница, а как моя жена! – напомнил Борис.

– Борис! – взмолилась Рита, – то, что ты сделал – чудовищно! Я живой человек, свободный, как и ты, как и все люди на земле. Разве ты не читал мое письмо? Да, каюсь, я ушла от тебя, не поговорив, но здесь не только моя вина. Ты использовал всех нас: меня, Андрея, даже свою родную сестру! Вся эта история с записками по Интернету, ведь это сплошной обман. Ты воспользовался моей болезнью и нашей с Андреем нерешительностью…

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское! – перебил ее Борис. – Ты дала мне слово быть моей женой, ты позорно сбежала с этим мальчишкой, теперь я вернул себе то, что принадлежит мне по праву сильнейшего, – он распалял себя, глаза его горели, – заметь, я не принуждаю тебя, не издеваюсь, не обвиняю, я жду! Жду. Когда ты образумишься и позовешь меня. Но, ты, по видимому, не хочешь идти мне навстречу, ты хочешь крутых мер?

Рита сжалась и молчала.

– Молчишь? – Борис схватил ее на руки и швырнул на кровать. – Ты хотела любви? Я тебе сейчас покажу, что такое любовь!

Он навалился на нее сверху и попытался губами поймать ее губы. Рита, не сопротивлявшаяся до сих пор, вдруг затряслась, побледнела, глаза у нее закатились, и ее стошнило. Борис едва успел отпрянуть.

– Черт знает что, – сказал он вскочив с кровати. Продолжая чертыхаться, он принялся разглядывать свои руки и рубаху.

– Вика! – заорал он и поспешно покинул бесчувственную Риту.

Вскоре он вернулся, Вика была с ним. Она принесла чистое белье и флакончик с нашатырем.

Приведя Риту в чувство, Вика согнала ее с кровати и велела пойти умыться.

Меняя белье, Вика насмешливо сообщила Борису:

– Похоже, пирожок-то с начинкой, а?

– Что? – не понял тот.

– Беременна девчонка, вот что, – прошипела Вика.

– С ума сошла!

– А ты у нее сам спроси.

Оба прислушались как за перегородкой льется вода.

– Спорим, она не выйдет оттуда, пока мы с тобой не покинем помещение? – уже откровенно смеясь, сказала Вика.

– Тогда давай уйдем, – испуганно предложил Борис, – мне что-то не по себе…

– Какие все нежные! – фыркнула Вика.

Но все-таки они ушли. Рита напряженно прислушалась и выключила воду. Она еще некоторое время была за перегородкой, глубоко вдыхая и выдыхая, пока предательская слабость в ногах не прошла, и в голове не прояснилось.

– Что же делать? Что делать? – как в лихорадке бродила она из угла в угол своей темницы, боясь лечь, боясь уснуть, боясь притронуться к еде. Вспомнив, что в холодильнике есть минералка, Рита бросилась к нему, выхватила бутылку и стала жадно пить.

– Должен же быть выход? – спрашивала она сама себя. – Всегда есть выход…

* * *

– Что думаешь делать? – спросила Вика.

Борис молча плеснул в стакан виски, выпил залпом, поморщился и помотал головой.

– Понятно, – констатировала Вика, – мы предпочитаем глушить алкоголем свою совесть, а все грязные делишки пусть обделывает кто-нибудь другой, да?

– Помолчи, – попросил Борис, он стоял, опершись о балюстраду, и с тоской смотрел на громадные волны, с шипением кусающие прибрежную полосу.

– От этого грохота я не могу спать, – пожаловался он.

– Не понимаю, – пожала плечами Вика, – зачем было покупать остров, если ты терпеть не можешь море?

– Я раньше не знал об этом! – со злостью бросил ей Борис.

– Ну да, ты не знал. Ты хотел схватить девчонку и спрятать ее здесь, чтобы никто не мешал тебе владеть ей единолично. А когда девчонка сделала тебе ручкой, расстроив твои планы, ты малодушно запил. Ты посетил все злачные места от Каталины до Ла-Романа. Я привозила тебя совершенно разбитого с Тартола, тебя знают как русского алкоголика на Антигуа и Санта-Лючии, ты даже в Гваделупе нарисовался так, что не сотрешь!

– Перестань, – простонал Борис, хватаясь за голову.

– Не перестану! – Вика повысила голос. – Хорошо, ты создал о себе впечатление эдакого рубахи-парня, богатея-филантропа с причудами, уставшего от жизни, пьющего безобразничающего и сорящего деньгами. Ладно. Все это время, весь этот год я пыталась наладить твой быт, я обустраивала остров, нанимала людей, выгодно вложила твои деньги, в конце концов, я добыла тебе твою куклу. Так чего же ты еще хочешь!?

– Я хочу чтобы ты замолчала, – угрюмо ответил Борис.