Роковая связь

И Майк вдруг осознал, что все происходящее на экране имеет и звуковое сопровождение. До его слуха донесся сдавленный стон со стороны кровати под стеной, а также ритмичная музыка (хотя она почему-то звучала приглушенно). Тем временем высокий узкоплечий парень прижал белокурую головку девушки к своему паху. Похоже, она отлично знала, чего он от нее ожидает. Более того, она показалась Майку довольно опытной, как бы кощунственно это ни звучало, учитывая ее юный возраст. Однако он не мог не заметить, насколько ловкими и уверенными были ее движения. Она потянула на себя налитый кровью пенис юноши, и Майк решил, что юноша сейчас вскрикнет от боли. Девушка быстро и плавно опустила лицо к члену и как будто заглотнула его до самого основания. Издав на удивление детский возглас, как если бы девушка застала его врасплох, юноша кончил. Оператор немедленно поднял камеру и направил объектив на лицо юноши, а Майк с изумлением понял, что знает этого паренька. Когда часом раньше Кася торжественно вручила ему кассету со словами: «Мне кажется, вам следует на это взглянуть», которые она произнесла каким-то неестественно спокойным тоном, он решил, что это кассета с конфискованной в общежитии порнографией (содержание кассеты и в самом деле оказалось порнографическим), с чем обычно разбирались дежурящие в общежитиях учителя. Ему и в голову не пришло, что на ней окажутся знакомые ему люди — студенты, которых он встречал в коридорах, в кафе или видел на баскетбольной площадке. Настоящий смысл запечатленных на кассете событий стал ему ясен только сейчас, когда он увидел лицо юноши, искаженное пароксизмом не предназначенного для постороннего наблюдателя удовольствия. В его мозгу молнией промелькнуло имя «Роб», а затем: «Этого не может быть». Тот Роб, которого знал он, был хорошо воспитанным и прилежным студентом, а также необычайно одаренным баскетболистом, форвардом школьной команды. И теперь, наблюдая за экстазом на лице Роба, Майк спрашивал себя, неужели он всех своих студентов делит на отличных учащихся, многообещающих актеров, высокомерных выскочек, бессовестных подхалимов или талантливых спортсменов? Ему вдруг стало ясно, что подобные ярлыки никак не могут передать всю сложность человеческой натуры, а, следовательно, должны быть отменены за непригодностью. Роб, которого знал Майк, показался ему лишь тенью взрослого и сексуально созревшего, но совершенно незнакомого существа на экране. У Майка что-то болезненно сжалось в груди, когда разные участки мозга вдруг начали поставлять ему тревожные и нежелательные обрывки информации. Наверное, так себя чувствуют авиадиспетчеры, наблюдающие за неизбежным столкновением мигающих точек на экранах их радаров. Девушка не успела даже набрать воздуха в грудь, как уже развернулась к стоящему у нее за спиной второму юноше, чьего лица Майк до сих пор не видел. Теперь оно появилось на экране его телевизора, заставив директора вздрогнуть от неожиданности и тоже застонать, хотя в этом стоне не было ничего сексуального. «Сайлас!» — вырвалось у него. Сайлас и девушка легли на пол и занялись самым традиционным сексом, хотя заданный Сайласом темп иначе как бешеным назвать было нельзя. Тело девушки слегка подпрыгивало на полу, который Майк наконец-то опознал как пол общежития, усеянный пустыми пивными банками. Майк закрыл глаза, не желая становиться свидетелем оргазма именно этого юноши. Когда он снова их открыл, объектив камеры был направлен на лицо девушки, либо достигшей высот неземного блаженства, либо умело имитировавшей означенные эмоции. И в это мгновение Майк вдруг понял, как юна эта девушка. Она была очень, очень юной. В его мозгу всплыло число «четырнадцать», хотя в этот момент он еще не знал ее имени. В том, что директору школы не известны имена всех его учеников, не было ничего необычного. В особенности это касалось новичков, не успевших ни в чем проявить себя. Майк был уверен, что именно к этой категории относится девушка на экране его телевизора. Внезапно он задал себе вопрос: сколько еще людей, студентов или учителей, успело посмотреть эту кассету? От одной мысли ему стало так плохо, как не было еще никогда в жизни. Хотя все самое худшее было еще впереди.