Роковая связь (ЛП)

Его голос был до жути спокойным, но была слышна злость. Айверсон шагнул к ней, и Кемп замерла на месте, напоминая себе, кто он такой, как сильно он ее любил.

— Нора, — серьезно произнес он. — Зачем ты упомянула о хижине?

— Без понятия, — растерянно ответила она. — Я много чего упоминала. Просто была расстроена. Я знала, что у вас есть другая земля, другая собственность. Это же не тайна.

Хотя это являлось тайной. Она знала об этом. Просто не знала, что полиция там что-то обнаружит. Между братьями всегда существовала напряженность ввиду хижины, которую Мама Бэт всегда использовала как личный духовный обитель.

Он остановился перед ней и поднял руку, отчего актриса напряглась и резко вдохнула. Жених обхватил ее за шею и толкнул, прижав к окну. Мужчина опустил лицо, дыхание защекотало губы.

— Я не доверяю тебе, — прошептал он.

Она смотрела на него с приоткрытым ртом, втягивая в себя как можно больше воздуха. Сильные бедра прижались к ее, и, возможно, он не доверял, но желал ее.

Женщина потянулась, обхватила его через брюки и, когда взгляд Хью потемнел, облизнула губы. Рука опустилась на ее шею, а губы прижались к ее.

Он не доверял Норе, что было вполне нормально, ведь она тоже не доверяла ему.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

МАМА

Группа на Фейсбуке стала диктатором наших жизней: страничка Энди держит громкоговоритель и оценивает все наши перформансы.

Я думала о том, чтобы позвонить в полицию, но что бы я сказала? Придется во всем сознаться. Подставить всех. У нас заберут детей. Мужья разведутся. Да и смогут ли они поймать того, кто выкидывает эти фортели? Этот человек был смышленым и технически подкованным. Опережал нас на каждом шагу.

В том первом сообщении он — или она — рассказал нам, что уже запомнил наши айпи-адреса по ссылке, размещенной в группе. Он готовился к этому несколько месяцев, может, даже год. Неизвестный написал, что собирал информацию обо всех нас и что, если мы попытаемся сбежать или спрятаться, он нас убьет.

На какое-то время это стало моей новой обыденностью.

Потом у Майлза случился еще один приступ. На этот раз настоящий.

Когда это случилось, я подумала, что это Всевышний так меня наказывает, и, скорее всего, так оно и есть. Я держала Майлза на руках и молилась, чтобы мучения закончились, молилась, чтобы происходящее было случайностью, молилась, пока слова не иссякли и я не оказалась на больничной парковке, ведя сына по коридорам и обратно в крыло, обратно в кабинет доктора Сортенсена, где потребовала сделать томографию мозга и не покидала кабинет, пока прием не назначали.

До обследования оставалась неделя; я провела это время в ужасе — не от того, что Майлз реально болен, а от того, что случится со мной, если сын заболеет.

Вот какая я ужасная мать, Кайл. Беспокоилась, что образовалась еще одна опухоль, ведь если бы образовалась, то я не смогла бы зайти в группу со справкой о здоровье. Не смогла бы скрыть побочные эффекты, появившиеся у Майлза. Этот человек не поверит, что я пишу правда. Подумает, что это я регрессирую. Решит, что выдумываю.