Роковая точка «Бурбона»

К 1978 году Энглтон, глубоко уязвленный тем, как бесцеремонно его уволили, уже три года был не у дел. Он все чаще стал заглядывать в бутылку, постепенно спиваясь. Главный контрразведчик разведки нередко жаловался друзьям, которых у него, как и у каждого человека, так немного при таких оборотах жизни. Он продолжал считать, что был прав в оценке коварного дезинформационного плана КГБ, который осуществляли проникшие в ЦРУ и ФБР агенты Кремля. Надо сказать, что годы нисколько не изгладили в нем тревоги за безопасность американской разведки. Многие коллеги отвернулись от него. В обстановке изоляции и вполне понятной озлобленности он стал все чаще встречаться с писателями и журналистами. Он хотел, чтобы его слушали и могли донести его взгляды и аргументы на эту проблему до других людей и вообще до широкой американской аудитории.

Всех перебежчиков после Носенко, в том числе и инициативника Полякова, он продолжал считать подставой КГБ, т. е. врагами Америки.

* * *

Именно в этот момент сведения о Полякове, который еще действовал как американский агент в советском Генштабе, просочились в печать. Фамилия, конечно, названа не была, но по косвенным признакам можно было его вычислить.

Первый намек на Полякова появился 27 февраля 1978 года в журнале «Нью-Йоркер» в статье Эдвара Эпштейна. Он в ней не упоминал никакой конкретики, но назвал имя Федоры, которого он, как и его друг Энглтон, считал агентом-дезинформатором. В статье он упомянул о существовании еще двух советских агентов, работавших на ФБР и ЦРУ.

24 апреля 1978 года опять в журнале «Нью-Йоркер» публикуется анонимная заметка о бегстве к американцам высокопоставленного советского чиновника ООН Аркадия Шевченко, через которого автор вправе ожидать ответа на вопросы, действительно ли Федора, Носенко и еще один тайный агент ФБР в русской миссии при ООН «Топ-Хэт» — подставы КГБ.

Упоминание об агенте с псевдонимом «Топ-Хэт» создало реальную угрозу Полякову.

Как пишет Мэнголд, «единственной причиной подобного сознательного предательства действующего агента ЦРУ стало фанатичное стремление фундаменталистов укрепить свои пошатнувшиеся позиции относительно фальшивости всех советских перебежчиков. Однако публичная огласка этого профессионального спора означала, что жизнь Полякова превратилась в главную ставку в этой русской рулетке.

Если фундаменталисты окажутся правы в утверждениях, что Поляков и другие советские перебежчики были липовыми, то не будет преувеличением сказать, что КГБ годами водил ЦРУ и ФБР за нос.

Эпштейна, как журналиста, нельзя винить за то, что он использовал сообщенную ему информацию для того, чтобы привлечь внимание общественности к этому исключительно важному вопросу.

Тем не менее Эпштейн, как патриот, многим рисковал, — если его публикация была ошибочной, это означало, что его источники послали американского агента на верную смерть. Дело обстояло именно так».

* * *

Как уже отмечалось выше, после такого журнального откровения работа по Полякову пошла веселее. Совершенно под другим углом зрения оперативниками стали рассматриваться некоторые сомнительные в оценках его поступки и действия. Стали постепенно развязываться туго затянутые узлы недоказанности. Находились ответы на вопросы о его «официальных» контактах с американскими дипломатами и установленными разведчиками, прикрытыми «крышевыми» должностями.

Вот как об этом говорит Мэнголд:

«Теперь мы знаем, что, как только появилась эта публикация, КГБ немедленно начал расследование с целью установления личности агента, скрывавшегося под псевдонимом «Топ-Хэт». Теперь нам известны и результаты этой работы. Советы раскрыли их только через двенадцать лет. 14 января 1990 года в газете «Правда» появилась статья под заголовком:

«БЫВШИЙ ДИПЛОМАТ БЫЛ ШПИОНОМ США.

ПРИГОВОР — РАССТРЕЛ.

КРУПНЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ АГЕНТ ПРЕДСТАЛ ПЕРЕД СУДОМ.

ОРГАНЫ КГБ ОБЕЗВРЕДИЛИ ОПАСНОГО ШПИОНА».

И далее автор книги «Цепной пес «холодной войны»

Том Мэнголд спрашивает: так кто же выдал Полякова Эпштейну и, естественно, журналу «Нью-Йоркер» в 1978 году и почему?

* * *

Подозрение опять же падает на Энглтона и его единомышленников, считавших Полякова подосланным перебежчиком. Но западная пресса вину бывшего шефа внешней контрразведки ЦРУ делит с заместителем директора ФБР в отставке и другом Энглтона Уильямом Салливаном.