Роковая точка «Бурбона»

Но агент отказался от такого развития событий, уверенный в полной своей безопасности. Поляков действительно в тот момент почему-то твердо верил, что его опыт и профессиональные навыки понадобились на оперативном форуме в центральном аппарате ГРУ молодым сотрудникам зарубежных военных аппаратов.

Агент вспомнил один из последних разговоров с Полем Диллоном. Американец ему говорил, что надо сохранять веру в себя даже тогда, когда никто в тебя не верит. И в то же время нельзя быть непоколебимым в своей уверенности. А еще из его уст выскочило образное сравнение: у справедливости в России медленная скорость, а к законности длинная и ухабистая дорога. А твердолобость — это удел глупцов; не надо падать духом и вешать нос. Отчаяние никогда не приносило победы.

Поляков в тот момент не ощутил опасности. Он даже на миг представил себя стоящим на трибуне и вещающим, как оракул, свои советы молодым сотрудникам военной разведки. Он хорошо владел искусством перевоплощения и умел сказать те слова, которые хотят от оратора услышать начальники, а подчиненные только бы удивлялись его мудрым советам.

Поэтому он так считал, что в счастье не следует быть чрезмерно самоуверенным, а в беде не следует терять уверенность.

* * *

Генерал расслабился, наплыли сентиментальные воспоминания о времени, проведенном в пятидесятые годы в

США. Ему было приятно вспомнить те далекие теперь уже картинки спокойного бытия, когда он окунулся «из эпохи войны в полосу мира и спокойствия».

Именно тогда Поляков почувствовал, что воспоминания — это действительно единственный рай, из которого он не может быть изгнан. Теперь он уезжал, а может, изгонялся из индийского рая, который устраивал его материально и морально.

Но когда он прибыл в Москву, то убедился, что никакого совещания в ГРУ нет, его якобы перенесли, а генерала неожиданно вызвал в управление кадров не начальник, а рядовой клерк — старший офицер и объявил ему приказ об увольнении со службы. Сослался он на то, что с учетом оперативной обстановки подготовлен новый, более молодой кандидат на его место.

Только теперь он понял, что находился и находится под колпаком военной контрразведки. Он надеялся увидеть радугу, а попал под дождь. Другого объяснения этим бурным и стремительным, буквально судьбоносным событиям он не находил. Поляков прокручивал в голове все последние операции с американцами и искал ответ на вопрос, где он мог проколоться. Это было то состояние, когда подозрение жило в его преступной душе, для которой каждый куст казался сыщиком.

Агент «Бурбон» даже несколько растерялся и в порыве разочарования подумал о том, что два раза не живут, а много и таких, которые и один раз прожить не умеют. Захотелось даже застрелиться, но дурман суицида прошел быстро. И хотя тут же он причислил себя к подобным неудачникам, но не надолго. Скоро появилась уверенность, что все обойдется, как обходилось в прежние времена.

Поляков отбрасывал первую командировку в Индию, так как при каких-то сомнениях в его лояльности режиму, руководству ГРУ и военной контрразведки КГБ не состоялась бы и вторая поездка в эту страну. Значит, основная причина — последние месяцы пребывания за границей. Но и тут он не находил «торчащих ушей», мучась от переживаний на пути прокруток разных догадок. И в то же время Поляков был уверен, что чем меньше о нем командование знает, тем больше подозревает. Освободились от него по испугу из-за наговора. Если бы было что-то серьезное у чекистов — его бы арестовали, не задумываясь, и сразу же по возвращении.

Жена Полякова Нина прибыла в Москву из Дели самолетом через некоторое время, после сбора пожиток нехитрого скарба командировочной семьи военнослужащего.

Глава 15 Особенности работы оборотня на родине

«Выдать чужой секрет — предательство, выдать свой — глупость».

Ф. Вольтер

Следует заметить, что для работы на родине Поляков был вполне уже подготовлен и профессионально, и идейно. За время пребывания за границей и общения с представителями ФБР и ЦРУ последние все делали для того, чтобы убедить Полякова в правильности выбранного им пути, всячески стремились идеологически его подковать и успокоить.

На встречах знакомили с материалами известной речи У. Черчилля в Фултоне, тезисами выступления масона Аллена Даллеса на заседании Совета по международным отношениям, позициями «ястребов холодной войны» Г. Трумэна, Г. Моргенау, Б. Баруха и других.

Вскоре он познакомился с полным текстом выступления Даллеса — «Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР» и был не столько потрясен агрессивностью намерений американцев в проведении идеологической диверсии против СССР, сколько перепуган. Поляков несколько раз перечитал то, что было для него важным:

«Окончится война, кое-как все утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, — все золото, всю материальную помощь — на оболванивание и одурачивание людей.