Роковая весна

— Что никак не отойдешь?

— Ммм, — буркнула Миранда.

— Пора бежать, а то опоздаем на завтрак.

— Одну минутку.

— Ты что действительно собираешься сделать это?

— Ты про деньги? — Миранда посмотрела на подругу. — Я же сказала, что верну их. Подожди, никак не сочиняется конец.

— Какой конец?

— Записки, к которой приложу тысячу. Неполную, конечно. За минусом такси.

— Напиши так: «Дорогой мистер Торп, получите ваши деньги. Кстати, моя подруга Майна категорически против и называет меня идиоткой. Искренне… искренне ваша».

— А почему я должна вообще что-то писать? — Миранда тряхнула головой. Поднялась в кровати, швырнула один банкнот в сторону и положила остальные деньги в конверт. — Подожди, напишу на конверте его имя. Поймет, что от меня?

— Может и не понять, — ответила Майна с хитрецой. И когда Миранда посмотрела на нее, ухмыльнулась. — Ты говорила, что он богатый.

— Я сказала, кажется, что у него много денег.

— Ты еще сказала, что он занимается благотворительностью. Так что, может, ты у него вчера была и не единственная.

— Я тем более не хочу быть его подопечной. Кстати, меня он в эти списки заносить не собирается. И вообще пусть я лучше умру с голоду, — открыв гардероб, Миранда вытащила жакет.

— Думай, что говоришь. Кто знает, в какой момент судьба сподобится выполнить наше желание, — одернула ее Майна.

— Ты права, — Миранда улыбнулась. — Больше ни слова не скажу. Бежим, а то действительно опоздаем. Я уже чувствую запах сдобных булочек.

— Минуточку, — остановила ее Майна. — Очень прошу, расскажи мне еще раз все с самого начала. Ну, входишь ты в студию к Мюллеру…

— Ты что? Сама же говоришь, что мы опаздываем.

— Мне кажется, ты соскочила…

— Да брось! Пошли скорей. Я еще сто раз успею изобразить все это в лицах, так что ты будешь мою историю знать наизусть. — Миранда набросила ремешок сумочки на плечо, подошла к двери, отворила ее и вдруг, обернувшись к Майне, спросила:

— Кстати, с чего это ты захотела выслушать все заново?

— Потому что утро вечера всегда мудренее, и мне хочется послушать тебя сейчас.

Миранда, театральным жестом уперев руки в бедра, вернулась на середину комнаты и вздохнула:

— С какого места? Только даю тебе слово, рассказываю в последний раз.

— С самого начала давай.

— Захожу я в мастерскую…

— Так-так! Раздеваешься… Влетает этот тип, а ты — в обморок — ив его объятиях.

— Дело не в этом, — сказала Миранда, подойдя к окну. — Я тебе говорила, пришла я к Мюллеру и долго не могла решить, оставаться мне или уходить, а тут как раз ворвался Торп.

— И ты потеряла сознание.

— Вот именно.

Майна кивнула.

— А когда ты очнулась, он предложил отвезти тебя к доктору.

Миранда помолчала. «Удивительно! В изложении Майны история эта не стоила выеденного яйца. Хотя, что ж тут удивительного? Не могла же она ей рассказать все!»

— Я правильно излагаю?

— Да. В общем, да.

— Ну, тогда он законченный подонок! Слов нет! — с иронией произнесла Майна.

Миранда обернулась, и глаза девушек встретились.

— Ну, а как назвать то, что он не дал тебе шмякнуться на пол, — продолжала Майна, — помешал расквасить нос, к врачу зачем-то тащил…

— Все это не так просто!

— Да ладно тебе, Миранда! Явился благородный принц, вытащил тебя из звериного логова, накормил до отвала, отправил домой на такси, отвалил бабки, чтобы ты не голодала…

— Не в этом дело! Он был… он вел себя грубо. Он относился ко мне с презрительным снисхождением.

— Может, он не совсем понял, что ты делаешь в берлоге у Мюллера? Рядовой обыватель. Так или нет? Не художник, я хочу сказать. Может, он не понимает, что позировать обнаженной все равно что играть в куличики в детской песочнице?

— Для того, чтобы это понимать, не нужно быть художником, — раздраженно возразила Миранда. — Можно же хоть что-то понимать в искусстве?! В противном случае объясни мне, зачем он пришел к Мюллеру?

— Вопрос по существу. Чего же ты его об этом не спросила?

— Когда я подумала, было уже поздно спрашивать. К этому времени все так запуталось… — Миранда вздохнула.

— Я так думаю, что ты сама все запутала. Вернее, сгустила краски. Я допускаю, что он не во всем был прав. Ты говорила, что он кое-что позволил себе? Ну так что! Будто тебе это впервые.

«Но я себя никогда прежде так не вела!» — слова, словно удары в колокол, прозвучали в ней. Миранда испугалась, не произнесла ли она это вслух. Посмотрела на Майну и опять подошла к окну.

— Он был невыносим! — сказала резко.

— Но ты вправила ему мозги? Надеюсь, объяснила, почему ты там оказалась?

— Я пыталась, но он и слушать не стал. Впрочем, неважно — пусть он думает обо мне, что угодно.

— Кстати, вот и Мюллер о тебе кое-что думает…

Миранда обернулась:

— Что ты имеешь в виду?

— Я вчера поздно вечером видела его. Он зол, что ты не пришла.

— Майна, прошу тебя, не начинай. Я приходила. Но больше не пойду.

— Я объяснила ему, что что-нибудь наверное случилось. Но он завелся. Понес что-то про лажовых задавак, которым следует поубавить спеси.

— Не верю этому. Я еще и виновата, оказывается. В чем? Что не позировала ему? Майна пожала плечами.