Роковая женщина

Итак, она решила за меня, но, само собой разумеется, я бы не позволила ей этого, если бы не хотела сама. К чему себя обманывать? Как только Шантель сделала это предложение, я сразу знала, что соглашусь.

Только к середине сентября я оставила Дом Королевы. Все устроилось. Оставшуюся мебель я уступила продавцу с большими потерями для себя. Не тронула только фамильную драгоценность: знаменитую кровать, которую нельзя было разлучать с домом. В день, когда я переезжала в Замок, в доме должны были поселиться жильцы: ключ я оставила у агента по продаже недвижимости.

Напоследок я еще раз обошла опустевшие комнаты, увидела их такими, какими никогда до этого не видела. Как замечательно смотрелась лепнина на потолках, прежде почти невидная, или милые уютные уголки, раньше забитые до неузнаваемости, или буфетные и кладовые, которым вернули их первоначальное назначение. Я была уверена, что новые жильцы полюбят дом. До этого я встречалась с ними два раза, и то, как зажигались их глаза при виде старинных потолочных балок, рыбного орнамента на стенных панелях, покатых полов и тому подобного, убедило меня, что они по достоинству оценили дом.

Мои вещи были уложены — в любой момент к двери дома могла подкатить наемная коляска. Я в последний раз обходила дом, когда зазвенел звонок. Подъехала коляска.

Итак, я вошла в новую жизнь.

Это был мой третий приезд в Замок, но как все отличалось от двух первых. Тогда я была робкой посетительницей — теперь явилась, чтобы войти в его жизнь.

Меня встретил Бейнс и без проволочек передал в руки Эдит. Это была привилегия, дань не только тому, что я была подруга Шантели, но и тому, что у меня работала сестра Эдит, Элен, и, надо полагать, хорошо отозвалась обо мне.

— Мы надеемся, вам здесь будет удобно, мисс Брет, — сказала Эдит. — Но если что-нибудь не устроит, то, пожалуйста, дайте мне знать.

Она переняла важность самого Бейнса. Я поблагодарила, уверив, что не буду испытывать неудобств, пока буду находиться в Замке. Ведь это ненадолго. Примерно через месяц нам предстояло отплыть.

Комнату мне выделили в башне, знакомой по описанию Шантели. Башня Стреттон. Здесь обитали больная, склонная к истерикам Моник, Шантель и мой воспитанник.

Я осмотрела комнату. Она была просторна и уютно драпирована. Небольшая кровать с пологом на ножках, однако не выгороженная занавесом, как водилось в георгианское время, к которому она относилась. Приземистый, немецкий тяжелый комод, пара стульев и кресло того же, что и кровать, периода. В комнате имелась выгородка, альков вроде тех, что встречаются во французских шато. В нем размещались столик с зеркалом, поясная ванна и туалетные приспособления. Здесь мне будет даже удобнее, чем в Доме Королевы.

Не успела Эдит оставить меня распаковывать вещи, как явилась Шантель. Она уселась на кровать и звонко засмеялась.

— Ну вот ты и здесь, Анна. Как видишь, все выходит по-моему.

— Думаешь, у меня получится? Ведь я никогда не имела дела с малыми детьми. Что если Эдвард меня невзлюбит?

— Во всяком случае не будет тебя презирать, как презирал старушку Беддоус. Первое, чего следует добиваться от детей, — это уважение. Привязанность придет потом.

— Уважение? За что меня уважать этому ребенку?

— За то, что увидит в тебе всезнающее, всемогущее существо.

— Ты изображаешь меня прямо божеством.

— Такой я тебя и ощущаю. Можешь представить, как я горжусь собой. Я чувствую, что способна добиться всего, чего захочу.

— Только из-за того, что сумела добыть вакантную должность для подруги?

— О Анна, прошу тебя, не будь такой приземленной. Дай хоть немного понаслаждаться своей властью. Властью над самой леди Кредитон, которая воображает себя чуть ли не абсолютным монархом.

— Ей, по крайней мере, приходится спускаться на грешную землю.

— Анна, как замечательно, что ты здесь! Подумать только, мы отправляемся на край света — и вместе. Хоть это тебя возбуждает?

Я согласилась, что возбуждает.

Тут приоткрылась дверь, и в комнату заглянул Эдвард.

— Входи, дитя мое, — смеясь, позвала Шантель, — знакомься с твоей новой гувернанткой.

Он вошел с загоревшимися от нетерпения глазами. Да, он был истинный сын капитана: тот же слегка загнутый кверху разрез глаз. На миг я испытала замешательство при мысли о том, как счастлива была бы, если бы он был моим сыном.

— Здравствуй, — учтиво сказала я, протягивая руку.

Он взял ее с серьезным видом.

— Здравствуйте, мисс…

— Брет, — подсказала Шантель.

— Мисс Брет, — повторил он.

Он показался мне развитым не по летам: верно, от не совсем обычной жизни, которую успел прожить. Сначала этот остров, куда мы собирались вскоре отправиться, потом вдруг Англия и Замок.

— Вы будете меня учить? — спросил он.

— Буду.

— Я умный, — похвастался он.

— Это решать другим, Эдвард, — рассмеялась Шантель.

— Но я уже решил.

— Нет, ты только послушай, Анна: он решил, что умный. Насколько это облегчает твою миссию.

— Посмотрим, — ответила я.

Он оценивающе разглядывал меня.

— Скоро я поплыву на корабле, — доложил он. — На большом корабле.

— Мы тоже, — напомнила Шантель.

— У нас будут на корабле уроки?