Роковое число (СИ)

Утро следующего дня было хотя и пасмурным и холодным – ночью заиндевел тент и замерзли лужи, но без дождя и тихим. Ветер, наигравшись за ночь, стих совсем. Первым делом Олег осмотрел ноги обеих женщин: знакомый врач, порекомендовавший ему эти бальзамы, не подвел, и ожог и растертые раны не просто затянулись, поджили. Первые два часа шли бодро. Но вскоре в ущелье вползло облако, видимость ухудшилась, женщины то и дело спотыкались, падали. Впрочем, пока шли хотя и не быстро, но без особых происшествий, придерживаясь русла притока ручья Студеного. Правда, Катя оборонила часы, и Олегу пришлось возвращаться. К счастью, нашел он их легко: часы упали в воду возле самого берега. Сложности начались с выходом на снежник: сначала не удержалась Катя, упала, поехала вниз. Олег бросился ей на помощь, подхватил женщину, удержал ее. «Черт, - подумал он. – Как же некстати эта наледь. Хорошо хоть лопату взял. А ведь была мысль оставить ее. Мол, невысоко пойдем».

Олег оставил внизу Соню, велев ей все вещи переложить в один рюкзак, а сам повел Катю вверх. Выйдя на каменную осыпь, он пристроил рюкзак понадежнее, усадил Катю на большой плоский камень так, чтобы та не могла сорваться, и пошел за Соней. Когда они преодолели две трети снежника, женщина вдруг вспомнила, что оставила примус. Олег тихо чертыхнулся, довел Соню до Кати и пошел вниз, отклонив все просьбы Сони разрешить ей самой исправить оплошность…

…Дождавшись, когда Олег скроется в облаке, Соня негромко сказала Кате:

- Олег вернется не раньше, чем через час

- Ну и что?

- Поговорить бы надо, подружка.

- Давай поговорим, - согласилась та.

- Тебе не кажется, что в последнее время с нами творится что-то неладное?

- Кажется, - вдохнула Катя. – Ой, как кажется. И вроде стараемся делать все так, как Олег говорит. А выходит все наоборот. Оттого и настроение смурное.

- А Олег нас прощает и прощает, - задумчиво произнесла Соня. – Прощает и прощает…

- А что ему остается делать? – удивилась Катя.

- Мог бы уже и наказать нас, - голос Сони стал строже. - Нельзя нам принимать прощение, нельзя.

- Но раз сам Олег не заговаривает о наказании, то какой смысл самим напрашиваться? - недоуменно сказала Катя. – Ты что, забыла рассказ той женщины? Эта Оксана тоже сама стала напрашиваться. И что получилось? Не хотелось бы нарваться на такое.

- И мне не хочется, - грустно улыбнулась Соня. – Но…, - она помолчала немного. – Но лучше уж так, чем каждодневные пощечины прощения.

- Какая же ты правильная и принципиальная, - вздохнула Катя. – И все же я не хочу, чтобы с нами обошлись так же, как с этой Оксаной.

- А разве у тебя есть иные варианты? Лучшие?

- Конечно, есть, - не задумываясь, выпалила Катя. – Почему бы Олегу не выбранить нас хорошенько, наорать, обругать, как следует, пусть и самыми погаными словами?

- А на следующий день выдать новую порцию брани, еще похабнее, да? И превратить ругань и оскорбления в повседневный стиль общения. Пойми, Катюша: такое наказание оставляет рубцы не на попе, а на душе. Попа заживет быстро, а душа – никогда. После порки можно принять ласку, после нецензурной брани – нет. Такое общение приведет нас к полному отчуждению, а то и непоправимому. Разве не это привело к трагедии твоих родителей, Катя, сломало твою судьбу? Ты что, хочешь тоже пройти этим путем?

- Нет, - тихо ответила Катя, содрогнувшись всем телом. – Ты, как всегда, права: я и впрямь забыла то, что забывать нельзя. Наверное, потеряла голову от страха…

Она замолчала. Молчала и Соня. Вдруг Катя радостно встрепенулась.

- Но мне кажется, ты не к месту вспомнила об участи моих родителей. Они-то были супругами, а мы Олегу никто. Чужие, случайно встреченные женщины, о которых он забудет, еще не доехав до Москвы.

- Ты уверена? – спросила Соня, пристально глядя подруге в глаза. – А вот мне уже дня два мнится, что наша встреча – судьба. И что не случайно в этих горах мы оказались втроем…

- Если уж честно, и мне кажется все это неслучайным, – вздохнула Катя. – Словно кто-то всесильный ведет нас, подталкивая даже к провинностям. А вдруг это и впрямь так, а?

- Но тогда тем более нам нельзя губить все принятием прощения, ускользать от заслуженного наказания.

- Нельзя, - тяжело вздохнула Катя. – Хотя… Нас-то двое, а Олег – один. Так что судьба – для одной. А второй что делать?

- А мне чудится – для обеих, - чуть слышно проговорила Соня. – Или для тебя такое неприемлемо?

- Более чем приемлемо, - усмехнулась Катя. – Расставаться с тобой я не хочу.

- А раз так, - вздохнула Соня. – То выбора у нас нет.

- Но это же наше решение, - возразила ей Катя. – Примет ли его Олег?

- Не знаю, - растерянно проговорила Соня. – И не отшатнет ли его от нас наше жуткое прошлое? Но вдруг… Эх, как же все странно и сложно. И все-таки нам самим нельзя опускаться до вымаливания прощения. А раз так…

- Да права ты, права, - быстрой скороговоркой перебила подругу Катя. – Только скажи честно: неужели тебе не страшно, не противно быть выпоротой?