Роковое чувство (СИ)

В ушах дилера гудело, и ощущение реальности происходящего отсутствовало полностью. Это даже было нельзя назвать одеванием — преодолевая ноющую боль, монгрел кое-как натянул штаны, подобрал плащ и, пошатываясь, направился к двери. В глазах двоилось, из горла вместо выдохов пробивались хрипы, ноги заплетались и дилера трясло. Все, что Катце хотел — это уйти. Уйти и никогда не вспоминать Рауля Эма.

Уже взявшись за ручку, монгрел вдруг тихо засмеялся и, обернувшись, горько прошептал:

— Спасибо, за то, что показал мне истинное лицо того, кого я любил, — на лице Катце отразилась внезапная ненависть — холодная и глубокая. Монгрел отвернулся и вышел за дверь.

«Что ж, всё прошло как по маслу», — Эм удовлетворённо улыбнулся. «Прощай, Катце…Мне было с тобой интересно. Но что это? Видно, он всё же повредился рассудком… Смех и… признание?» Раулю нелегко далось внешнее спокойствие. Катце использовал известный дипломатический трюк — сказать мало, но подразумевать под этим гораздо больше. Блонди нахмурился. «Любовь? Ко мне? Он точно спятил».

Рауль попробовал работать, но мысли были далеко от цифр и документов. Чертыхнувшись, Эм отложил папки в сторону и откинулся в кресле, в который раз сверля взглядом дверь, за которой несколько часов назад скрылся Катце.

«Пожалуй, мы ещё встретимся», — лицо блонди осветила странная улыбка.

* * *

Несколько недель спустя

Ночные огни Мидаса мелькали перед глазами Второго Консула — время перевалило далеко за полночь и через пару часов на небе уже должны были появиться первые рассветные полосы.

Кортеж быстро двигался в сторону окраины Мидаса. Пользуясь тем, что водитель его не видит, Рауль немного расслабился и, слегка откинувшись на спинку сидения, в который раз открыл перед собой отчёт о содержании монгрела в Раная-Уго. Особых повреждений не нанесено, за время содержания участвовал в восемнадцати шоу и одиннадцати приват-показах, первые две недели активно сопротивлялся возложенным на него обязанностями, но затем должным образом их исполнял. Сильно травмирован лишь единожды — как раз в конце второй недели пребывания, после конфликта с клиентом. В данное время находится в стабильном физическом состоянии, моральное состояние до сих пор не выявлено.

Рауль вздохнул. Ясон потребовал вернуть дилера на прежнюю должность по причине крайне нестабильной ситуации на рынке. Что ж, придётся вернуть. Эму было интересно увидеть Катце после подобного испытания не столько в физическом, сколько в моральном плане. «А сможет ли он вообще продолжать свою работу?» — блонди задумался — теперь затея казалась уже не такой непроблематичной. Того мальчишку — Ёхито, Эм не тронул — просмотрев результаты слежки ещё раз, просто решил, что игра не стоит свеч и оставил всё как есть, а вот Катце досталось по полной программе.

«Впрочем, не буду загадывать раньше времени», — убрав документы, Рауль снова взглянул в окно. Машина подъехала к трехэтажному кирпичному зданию, напоминающему старый жилой дом. «Что будет, то и будет».

Водитель открыл перед Консулом дверь и блонди стал подниматься по узкой кривой лестнице к одной из квартир, которые, по мнению соседей, обычно пустуют — сейчас это было далеко не так. Едва Рауль Эм переступил через порог люди, находящиеся в квартире поприветствовали Советника почтительно склонёнными головами.

— Где он? — безэмоционально.

Один из наёмников указал на деревянную обшарпанную дверь в конце заваленного пустыми коробками коридора.

— Отлично, ждите здесь.

Рауль шагнул в полумрак комнаты, прямо посередине её стоял стул, на стуле сидел человек с завязанными глазами и руками, скрученными за спиной, напротив него стоял ещё один стул, на который блонди и сел.

— Ну здравствуй, Катце, — в абсолютной тишине комнаты.

Пальцы сжались в кулаки так, что вздулись вены — монгрел узнал этот голос, он узнал бы его из тысячи, из миллиона, из миллиарда похожих голосов. Он слышал его каждую ночь во сне, слышал и тогда, когда забывался от издевательств и усталости, и тогда, когда в ошейнике с шипами его волочили на помост. Катце слишком хорошо запомнил, что с ним сделал обладатель этого голоса.

— Хм, — усмешка, — так вот чьих это рук дело. Признаться — не ожидал.

Катце было почти жаль, что он не видит лица Рауля. Губы монгрела были бледными, он сильно осунулся и похудел за последний месяц, под глазами залегли темные тени. «Интересно, ему нравится мой вид? Должно быть сидит и улыбается… Ждешь, что я начну молить о пощаде, СВОЛОЧЬ? Черт, как курить хочется…»

— Ты, Рауль, поразвлечься пришел или как?

«А у монгрела ещё были силы язвить и огрызаться? Что ж, неплохо, значит он в своём уме и твёрдой памяти, — внутренняя усмешка, — значит и работать сможет. Хотя, уважению к Блонди, похоже, придётся учить заново…»

— Ты всегда отличался крайней недальновидностью, — тихий вздох-сожаление. — Я с этим уже ничего поделать не могу…

Вид у монгрела был забитый, хотя ему относительно повезло — из этого борделя вообще крайне редко кто выбирался, а уж практически таким, каким попал и подавно. Жаль, что он этого не понимает.