Роковое кресло

— Так вот мне пришла одна мысль! Вместо стекла, служившего сосудом, я взял кварцевую трубку и получил потрясающие ультрафиолетовые лучи! Тогда я заключил эту трубку с ртутью в потайной фонарик с катушкой, приводимой в движение небольшим аккумулятором! Смертоносное действие этих лучей на глаз становится ни с чем не сравнимым… Одного-единственного луча из моего потайного фонарика, которым я благодаря диафрагме, позволяющей перехватывать луч в любой момент, управляю как хочу, так вот, одного-единственного луча достаточно — и на сетчатку обрушивается страшный удар, который вызывает моментальную смерть. Но ведь надо же было додуматься! Догадаться, что смерть последует от сердечной недостаточности. Этот феномен открыл сначала я, а затем Браун-Секар. Так вот, подобная смерть наступает, к примеру, от удара ребром ладони по гортани! Вот! Вот! Я очень гордился своим потайным фонариком! Но он отобрал его, и больше я фонарик не видел.., никогда! А ведь мой маленький фонарик убивает людей как мух! Это так же верно, как то, что я зовусь профессором Деде!

Оба слушателя профессора Деде мысленно уже вверили свою судьбу Богу, понимая, что раз там собаки да еще и потайной фонарик, то лишь случай помог бы им выбраться отсюда. А профессор Деде еще ничего не сказал о своем другом изобретении, которое, похоже, доставило ему больше радости, чем все предшествующие. Он еще ничего не сказал о том, что любовно называл «своей уховерточкой». Пробел был восполнен несколькими фразами, и ужас посетителей достиг своего апогея. Безумный страх перед неизбежной и близкой гибелью, казалось, окончательно парализовал мсье постоянного секретаря и новоиспеченного академика.

— Все это… Все это… — продолжал между тем профессор Деде, — все это дерьмо козлиное по сравнению с моей дорогой уховерточкой. Это совсем небольшая коробочка! Ее можно засунуть куда угодно, даже в аккордеон, например, или в шарманку.., во все, что играет и поет.., в любой фальшивящий инструмент. — Узник снова поднял указательный палец. — Мсье, что может быть более неприятным для мало-мальски музыкального слуха, чем фальшивая нота? Я вас спрашиваю, но ответа не жду. Отвечу: ничего! Ничего! Ничего! С моей дорогой уховерточкой благодаря более удачному электрическому расположению, дающему жизнь новым волнам, намного более быстрым и более проникающим — да, мсье, честное слово, более быстрым, чем традиционные волны.. Так вот с моей дорогой уховерточкой я ввинчиваю фальшивую ноту в голову и заставляю мозг, ожидающий услышать обычную ноту, пережить такой шок, что слушатель падает замертво, как от удара волнообразного ножа, если так можно сказать, в тот самый момент, когда волна с фальшивой нотой незаметно и быстро проникает в ушную раковину. Вот так! Что вы скажете на это? А? Ничего? Нет, совсем ничего? Конечно, что тут скажешь… Все это убивает людей как мух! Да, в сущности получилось довольно неприятно.., очевидно, я останусь здесь до конца моих дней, а люди, которые приходят сюда, чтобы спасти меня, потом умирают. Но я хорошо знаю, что сделал бы в такой сложной ситуации на их месте.

— Что? Что? — выдохнули в отчаянии бедняги.

— Я бы надел синие очки и заткнул уши ватой.

— Да! Да! Да! Синие очки и вату! — повторили за узником академики, протягивая руки, как попрошайки за милостыней.

— Но у меня нет этого здесь! — ответил важно профессор Деде и вдруг воскликнул:

— Осторожно! Осторожно! Послушайте! Шаги!.. Это, возможно, он, с потайным фонариком и с дорогой уховерточкой в руках… Ха! Ха! Ни гроша! Честное слово, ни гроша не дам за вашу земную жизнь! Нет! Нет! Снова не удалось! Освобождение не получилось! С вами будет, как и с другими! Вы никогда не вернетесь! Никогда!

Действительно, кто-то спускался вниз. Кто-то ходил прямо у них над головами. Шаги приближались к люку.

Патар и Лалует вскочили и, движимые небывалой энергией, последним желанием выжить, ринулись к двери на лесенку. Голос узника несся за ними:

— Никогда! Я их больше не увижу! Они никогда больше не придут!

Беглецы ясно услышали, что над их головами уже открывали люк. Они инстинктивно отвернулись, втянув головы в плечи, закрыв глаза и заткнув уши.

Это настоящий кошмар… Лучше выйти на съедение собакам… Они сумели открыть дверь и карабкаясь полезли по лестнице, думая лишь о том, чтобы их не настигли луч и мелодия, которые убивают… Оба и думать забыли о собаках.

Однако лая что-то не было слышно. Видимо, псы сейчас ели, были заняты пожиранием пищи.

Патар и Лалует увидели калитку, описанную Деде, и ключ в замке. Одним прыжком они оказались перед ней.

А затем было отчаянное бегство через поля. Они бежали как сумасшедшие куда глаза глядят, прямо вперед, в темноту, спотыкаясь, вставая, отскакивали в сторону, если лучу лунного света случалось упасть на одного из них… Ведь этот луч вполне мог идти из потайного фонарика!