Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Коген-Ройс и Давид со своей поддержкой экспансионистских военных целей занимали более умеренную позицию среди многообразия сторонников аннексий. Куда амбициознее по размаху была идея «Mitteleuropa», «Центральной Европы», которая чаще всего ассоциируется с политиком Фридрихом Науманном, но на самом деле впервые на политическую арену ее выдвинул Вальтер Ратенау, немецко-еврейский промышленник. Ратенау возглавлял совет директоров электрического конгломерата AEG, который основал его отец в 1887 году, но также находил время интересоваться литературой, философией и политикой. Он написал два меморандума для Бетман-Гольвега, описывающие его идеи для новой «Центральной Европы». С точки зрения Ратенау, европейский таможенный союз, возглавляемый Германией, был предпочтительнее прямых аннексий. В таком случае немецкая промышленность будет процветать и наверняка окажется способна соперничать с Британской империей, причем без необходимости непосредственно контролировать больше европейских территорий⁸⁸. План «Центральной Европы» получил негласную поддержку ведущих фигур немецкой банковской сферы, судоходства и легкой промышленности⁸⁹.

Каким бы далеко идущим ни был план «Центральной Европы», он не смог разжечь искру единодушия среди более консервативных мыслителей Германии. Представители тяжелой промышленности и политики правых взглядов призывали к более масштабным целям войны, еще лучше подходящим для той позиции военной силы, которую сейчас занимала Германия. Помимо чисто экономического доминирования, они жаждали и масштабных территориальных аннексий. Генрих Класс, председатель радикального Пангерманского союза (Alldeutscher Verband), в своих публичных требованиях пошел дальше всех. Две северных трети Африки должны стать немецкими колониями, Франция и Бельгия – быть полностью уничтожены, а все аннексированные территории – этнически переконфигурированы, с заменой существующего населения немцами. Правительство, пытавшееся контролировать дебаты о целях войны, ответило на усилия Класса запретом печататься⁹⁰.

На первый взгляд казалось, что в наличии имеется широкий спектр целей войны, причем немецкие евреи в основном симпатизировали умеренному лагерю, а во главе сторонников аннексий стояли правые. Но граница между этими фракциями на самом деле была еще более зыбкой, чем сами группы осмеливались признать⁹¹. Если взглянуть глубже – все стороны верили, что война должна закончиться доминирующим положением Германии, в идеале – узурпацией Британии, чтобы стать ведущей европейской державой. Хотя сторонники либеральных военных целей, в числе которых было много евреев, придавали меньшее значение аннексиям, они все же были открыты для идеи некой территориальной экспансии. Ратенау признавал, что возможны «значительные изменения на карте» Европы, а судовой магнат Альберт Баллин намекал, что Германии нужно задуматься об «аннексии ценных заморских территорий»⁹². Все стороны также были согласны с необходимостью контрибуций, различалась только сумма. Ратенау выступал за идею взыскания с Франции 40 миллиардов франков золотом, Класс тоже полагал, что суммы, измеряемой в миллиардах, должно хватить⁹³.

Ратенау и Баллину было хорошо мечтать о заморской экспансии, а Бетман-Гольвегу – требовать аннексий на востоке и западе, но пока Россия, Британия и Франция все еще упорно сражались, такие раздумья оставались не чем иным, как принятием желаемого за действительное. Дожидаясь поражения стран Антанты, военным и политическим лидерам Германии оставалось довольствоваться Бельгией, которая стала чем-то вроде испытательного полигона для различных военных целей. Все участники дебатов соглашались, что Бельгию нельзя просто вернуть к состоянию до вторжения. Страна не только имела стратегическое значение – страх перед бельгийскими саботажниками продолжал преследовать немцев. А потому, по крайней мере в ближайшей перспективе, Бельгия должна была оставаться оккупированной⁹⁴.

Может быть, Германия и не аннексировала Бельгию полностью, как того требовали многие, но от идеи более благотворного таможенного союза ситуация была все еще крайне далека. Однако Ратенау и других евреев, принадлежащих к якобы либеральному военному лагерю, эти факты как будто бы не смущали. Ратенау дал понять, что считает подчинение Бельгии крайне важным⁹⁵. Георг Сольмсен, директор банковской группы «Дисконт-Гезельшафт», еврей по происхождению, пошел еще дальше. Он требовал, чтобы Бельгия была «политически и экономически прикована к Империи путем военной оккупации, а также таможенного и валютного союза»⁹⁶. Как предстояло убеждаться снова и снова, различные военные задачи разделял лишь уровень масштабности. По вопросу, следует ли Германии укрепить свои позиции в мире, евреи и остальные немцы были практически единодушны.