Роковое наследие

Они тихонько постучались, прислушались. Копошение, шаги, наконец, дверь приоткрылась. Если бы у юнцов были глаза на стебельках, как у крабов, то им бы удалось увидеть больше, чем край плаща и торчащую из-под него ножку Анаис. К тому же Тамерон загораживал проход, но его нагота ребят не волновала.

— Мы… э-э-э… еды принесли, — выдавил Монтинор.

— И одеяло, — добавил Сиблак.

— Премного благодарен, — шутливо поклонился Тамерон и принял дары.

После чего закрыл дверь, чуть не прищемив ребятам носы. Пришлось им возвращаться несолоно хлебавши.

— Вот хлыщ! — прошипел Монтинор.

— Да, хоть бы прикрылся, — пробубнил Сиблак. — Нечего демонстрировать свою победу.

— Ладно тебе, — сказал Монтинор, — Анаис не победишь, не уговоришь и не разведешь, сам знаешь. Здесь все полюбовно, с первого взгляда, еще в лесу.

— В лесу?

— А ты не заметил, что он пришел с ее шнурком в волосах?

— Не-а, не обратил внимания. Бывает же так, — с завистью сказал Сиблак. — А он ничего.

— Да, сразу видно, парень не только на лютне бренчит, но и тренируется. Видал, какое тело?

— Жаль, глаза нет, был бы просто неотразим.

— Как видишь, Анаис его глаз без надобности.

— Вас послушать, так вы оба на него запали! — захохотал Фрад. — Еще когда он был полубабой!

Юнцы покраснели и разразились энергичными протестами.

— А сам-то? — осадил Фрада Илинкур.

* * *

Анаис приподнялась на локте и потянула носом.

— Еда? — удивилась она. — Какая забота. Ты так и будешь теперь ходить нагишом?

— Знаешь, нарадоваться не могу, что я снова я, — улыбнулся Тамерон.

Анаис стала уплетать за обе щеки, сощурилась от удовольствия.

— Никогда не видел тебя такой спокойной, счастливой.

— Вот только не надо приписывать эти достижения себе. — Анаис покачала ложкой у него перед носом и сделалась серьезной. — Тамерон, то, что в тебе течет кровь Атранкасов, налагает определенные обязательства.

Менестрель удивленно приподнял брови.

— Ты должен знать, чем это чревато. В любом случае, я почти не рискую, если расскажу о твоей природе, ведь я всегда могу уйти, оставив тебя здесь. — Анаис плотоядно улыбнулась. — Чтобы ты никому не передал моих откровений. Шучу! Я уже говорила, что мы находимся в «зоне спящего времени», из нее просто так не выйдешь и не войдешь. Моих родителей преследовали, и создание такой зоны оказалось единственным выходом из тупика, в который их загнали. Это мощное колдовство, требующее времени. У них было в запасе всего несколько часов. Эльтар держал внутренний контур, Катриона и дядя Тамай — внешний. Это произошло двадцатого цветеня много лет назад, когда я была еще младенцем. Время внутри зоны отстает от времени вне ее. В тот день и во все последующие на протяжении долгих лет, пока мы с Эльтаром жили здесь, оно отставало на несколько часов, поэтому нас никто не мог разыскать. Лебериусы не нашли способа открыть завесу, если они его вообще искали. Велика вероятность, что они даже не поняли, куда ускользнул Эльтар, как ему удалось скрыться. Катриона спасла его и меня: втолкнула внутрь корзину, где я лежала, а сама осталась там, снаружи. Единственное, что Эльтар знал наверняка — она не погибла, и Тамай долгие годы был жив. Если гереон еще не покинул этот мир, то воспоминания остаются при нем и перейдут по наследству только после его смерти. Теперь я знаю, что Эльтар любил Катриону всю свою жизнь и не переставал надеяться на ее возвращение. Они были родными братом и сестрой, любовниками и моими родителями.

— Вот видишь, Анаис! — воскликнул Тамерон. — А мы всего лишь единоутробные!

— Да, они любили друг друга, но был в рождении ребенка другой расчет, — мрачно сказала Анаис. — Знаешь ли ты, брат, что демон живет в каждой частичке наших тел и множится год от года?

— В конечном итоге это приводит к безумию. Я выборочно изучил книгу Хотара, — признался Тамерон. — Половину страниц сжег, не читая, но отец мне не поверил.

— Когда я увела тебя в прошлое, связь оборвалась. Скорее всего, тебя считают погибшим. За мной следили через локацию, чтобы узнать, где я прячу украденный анагерий, а потом напали в безлюдном месте. Им, похоже, не нужна моя кровь, ведь есть Катриона, — усмехнулась Анаис. — Не хватает только анагерия, чтобы восстановить усилитель.

— Ты думаешь… — Тамерон побледнел.

— Ты гереон, брат, но тебе никто никогда об этом не говорил. Как полагаешь, какова цена твоего беззаботного существования?

— Я уверен, что отец очень любил маму, — задумчиво сказал Тамерон.

— Ты употребил прошедшее время. Вполне возможно, что он любит ее до сих пор, если, конечно, Дарг способен любить. Я бы назвала это болезненной страстью, патологической привязанностью, скрепленной узами проклятия, суть которого в том, что смерть одного влечет за собой немедленную гибель другого. Оставим разговор о твоих родителях, вернемся к теме кровосмешения. Хотар ведь рассчитал, через сколько поколений Атранкасов демон воспроизведет сам себя и выйдет в этот мир, не так ли?

Тамерон задумался, припоминая.