Роковое наследие

Именно за такого рода новостями и захаживал в чайную Харуф. Его хозяин услугами Яхши не пользовался, но желал быть в курсе событий. У Харуфа же был свой интерес — подавальщица. Имелись бы у него сбережения — женился бы, не раздумывая.

За время, потраченное на чаепитие в заведении Яхши, Фетинор слугу не бранил. В особенности, если тот приносил хорошие вести: смерть, разорение или ограбление кого-либо из собратьев по цеху.

Харуф пристроился на циновке среди ярких подушек и призывно щелкнул пальцами. Аппетитная красавица, от изгибов и выпуклостей тела которой соловел его взгляд, принесла чайник и пиалу. Харуф, изрядно побегавший по городу, расслабился. Сегодня ему было лень даже прислушиваться к разговорам, тем более участвовать в них. Рубашка Харуфа пропиталась потом, что привлекло парочку разморенных мух. Он отхлебнул ароматного напитка и прикрыл глаза, предаваясь неге.

В эту минуту на винтовой лесенке в углу чайной появилась Яхша. Она спускалась медленно, с остановками, будто прислушиваясь к чему-то. Харуф не раз видел это «представление», но неизменно проникался торжественностью момента, как и остальные посетители. Сойдя с последней ступеньки, Яхша закрыла глаза и повела руками, ловя ощутимые лишь для нее эманации. В повисшей тишине жужжание назойливой мухи показалось Харуфу святотатством. Яхша медленно повернулась, опустила руки и, открыв глаза, встретилась с ним взглядом.

— Сегодня! — выдохнула она, и чайная загудела, зазвенели монеты: кто-то сделал ставку на предсказание, и выиграл.

Харуф, несмотря на духоту, весь похолодел. Яхша продолжала сверлить его взглядом. Имей он немного денег, узнал бы подробности прихода своей смерти, а за очень крупную сумму смог бы ее избежать. Но у Харуфа были средства лишь на чайник ароматного чая.

Яхша насладилась произведенным эффектом и поманила беднягу к себе. Он с трудом поднялся и побрел к лестнице. Посетители мгновенно утратили интерес к происходящему, ведь Харуф был всего лишь слугой. Он вслед за предсказательницей поднялся в ее комнату.

— Сегодня умрет Фетинор, — без предисловия сообщила Яхша громко, чтобы слышали в зале, ведь репутацию нужно неустанно поддерживать.

Харуфу несколько полегчало.

— Госпожа, — упал он на колени, — нельзя ли предотвратить смерть моего хозяина?

— Твоя преданность достойна ответа, — улыбнулась она. — Ничего нельзя сделать, хотя на сей раз Фетинор денег бы не пожалел. Не говори ему, Харуф, не отравляй последний день.

— О, госпожа! Зачем вы сказали мне об этом? Что я должен сделать для вас?

— Ты умен, Харуф, и все правильно понял, — благосклонно кивнула ему Яхша. — Принеси мне одну монету из тех, что сегодня утром привез твой хозяин. Взамен я устрою твою судьбу.

Харуф вопросительно посмотрел на Яхшу. Она одарила его одной из своих неопределенных улыбок и сказала:

— Ты ей тоже нравишься, Харуф, не нравится лишь твоя бедность.

В этот момент в чайной упала и разбилась пиала.

— У меня есть на примете другая девушка, которая не будет каждый день бить посуду, — задумчиво произнесла Яхша.

* * *

Фетинор с кислой миной перебирал принесенные портным ткани.

— И за такую дрянь ты просишь у меня двадцать серебряных нюфов? — возмутился он.

— Ткани первосортные! — оскорбился портной. — Вот тончайшие ханутские шелка, вот парча из Харанда, которая меняет цвет. Если ваша жена довольна и счастлива, то платье будет голубым, если грустна — лиловым, расстроена — фиолетовым, рассержена — красным. Ткань износостойкая, изготовлена на знаменитых текстильных мануфактурах. Очень качественный, магически обработанный материал.

Фетинор когда-то мечтал получить монопольное право на торговлю какой-нибудь магопродукцией и прекрасно знал о высоком качестве товаров, что производились на крупных мануфактурах в Харанде.

— И-и-и! Упаси меня Боги купить такую ткань! — замахал он руками. — Не иначе как ты хочешь превратить мою жизнь в кошмар, уважаемый Хизил.

— Отчего же, драгоценный Фетинор? — удивился портной.

— А ты представь, дорогой: мои жены что-то не поделят между собой, и будут ходить по дому в красных нарядах, злобные, как демоны мрака. Представил? А я, несчастный, весь измучаюсь, истерзаюсь, думая, что они обижены на меня. Душа у меня чувствительная, нежная, — прижал Фетинор руки к груди. — Женщины, они ведь существа неблагодарные, иной раз специально дуются, чтобы их одаривали. Да и какая только дурь им в голову не придет!

Хизил возвел глаза к потолку и тяжело вздохнул, нацепив маску сочувствуя и понимания. На самом же деле он испытывал досаду из-за того, что неправильно расхваливал свой товар. Ни Фетинор, ни портной не заметили, как мимо открытой двери прошла Тарума. Она подкралась на цыпочках к комнате, где отдыхала невеста, прислушалась, приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. Удивительно, как бесшумно и пластично умела двигаться эта полная матрона, когда возникала такая необходимость.