Роковое наследство

«Пожалуй, мне все-таки придется нанять частного детектива, чтобы он подловил ее с любовником», — решил про себя Бруну.

Затем, желая отвлечься от неприятных семейных проблем, позвонил своему адвокату и спросил, сложно ли будет обеспечить документами Луану.

— Кто такая Луана? — подступила к мужу Лейя, слышавшая его разговор с доктором Жоэлом.

— Одна несчастная девушка, которой я хочу помочь, — ответил Бруну.

— С каких это пор у тебя появилось время заниматься попечительством сирот? — съязвила Лейя.

— Эта девушка работает в моем поместье в Арагваей.

— Отчего же ты не привез ее прямо сюда?

— Пока в этом не было нужды, — в тон ей ответил Бруну. — К тому же мне сейчас некогда будет заниматься ее воспитанием, так как я вынужден судиться с тобой.

«Что ж, ты сам дал мне козырь в руки, — подумала Лейя. — И я не упущу возможности им воспользоваться».

Вооружившись этой идеей, она позвала к себе детей и сообщила им с печалью в голосе:

— Вы искали не там, подозревая меня в супружеской неверности. Вам надо было спросить у вашего отца, кто такая Луана.

— Говори яснее, мама, — попросил Маркус.

— Я сама не знаю всех подробностей. Мне известно лишь то, что эта девица живет на ферме в Арагвайе и у нее нет даже свидетельства о рождении. Так что ваш отец связался с какой-то проходимкой. Сначала он выхлопочет для нее документы, а потом привезет ее в наш дом.

— Дикость какая-то! — заключила Лия. — Откуда ты все это знаешь?

— Он сам мне сказал! — сообщила Лейя, с удовольствием наблюдая за реакцией детей. — Так что все недостающие ответы вы можете получить у своего папаши.

Обескураженные Лия и Маркус последовали ее совету и задали отцу нелицеприятный вопрос:

— Скажи, кто такая Луана? Ты разводишься с матерью из-за нее?

— Нет, — твердо произнес Бруну.

Маркуса, однако, такой вопрос не убедил, и он проявил настойчивость:

— Мы с Лией хотели бы ее видеть. Это возможно?

— Что ж, если вам так хочется… — вынужден был согласиться Бруну. — На днях я полечу в Арагвайю и могу вас взять с собой.

Нотариальная справка, привезенная Фаусту, мало что изменила в отношении Жудити к Мариете — верная помощница Жеремиаса по-прежнему недолюбливала его племянницу, хотя и сама не могла объяснить почему. Предположения Жудити о том, что Мариета покажет свой норов после того, как ее признают законной наследницей, не подтвердилось: племянница вела себя тише воды, ниже травы. Это пожалуй, и раздражало Жудити больше всего.

— Какова нахалка! Прикидывается овечкой, чтобы покрепче привязать к себе сеньора Жеремиаса! — не сдержалась она однажды в присутствии Олегариу.

— Я советую тебе держать свое мнение при себе, — с горечью молвил он. — Не то накличешь на себя гнев хозяина, как это произошло со мной.

— Да я и так помалкиваю, — тяжело вздохнула Жудити.

Жеремиас действительно в короткий срок привязался к Мариете, как к родной дочери. Казалось, в отношениях с племянницей он стремился наверстать все то, что упустил за долгую жизнь, добровольно отказавшись от теплоты родственных связей.

Мариета тоже тянулась к этому теплу — Жеремиас не мог обмануться в ее искренности и потому резко пресекал каждого, кто пытался предостеречь его от излишней доверчивости.

Вечерами они подолгу беседовали с племянницей в его кабинете. Мариета в основном молчала, изредка задавая вопросы, а Жеремиас, найдя в ней благородного слушателя, рассказывал о своем детстве, о родителях, о братьях и даже о сестре, которой он до сих пор не мог простить увлечения Энрико Медзенга.

— Но тетя Джованна хоть была с ним счастлива? — задала неожиданный вопрос Мариета.

— Вероятно, да, — ответил Жеремиас после некоторого раздумья. — Но это лишь усугубляет ее вину перед семьей. Как можно быть счастливой с нашим заклятым врагом?!

— Да, я вас понимаю, — подольстила дяде Мариета. — Все это трудно простить. Мой отец тоже вспоминал о Медзенге только с ненавистью.

— Я очень виноват перед твоим отцом…

— Думаю, вы бы уже давно помирились, если б он был жив, — с уверенностью заявила Мариета. — А вот что вы будете делать, если здесь появится кто-нибудь из Бердинацци-Медзенга? Они ведь тоже ваши родственники.

— Нет, я никогда не считал их родственниками, а потому не пущу и на порог! — воскликнул Жеремиас. — У меня есть единственная племянница — ты. И все мое состояние достанется тебя!

— дядя, я уже в который раз вынуждена повторить, что приехала к вам не за этим. Для меня самое главное то, что я наконец обрела родного человека!

— Для меня тоже это дорого, — растроганно произнес Жеремиас. — Но я уже стар и должен составить завещание так, чтобы никакие Медзенги не вздумали затеять с тобой судебную тяжбу.

Мариета тактично промолчала, но после некоторой паузы вновь спросила:

— А вам ничего не известно о потомках дедушки Бруну? Помню, родители говорили, что у него в Италии родился сын?