Роковое наследство

Ни Ирен, ни Ренье ничего не знали об отце, который словно в воду канул. В особняке Винсента Карпантье не удалось найти ничего, что могло бы пролить свет на тайну его исчезновения. Архитектор пропал бесследно, будто его поглотила земля.

Для Ирен это было настоящим потрясением. Читатель знает, что она уже довольно длительное время жила в состоянии нервного напряжения. Злой гений, вкравшийся к ней в доверие, оказывал пагубное воздействие на ее неокрепшую душу. Дело в том, что мать Мария Благодатная, вернее сказать, граф Жюлиан, выбрал Ирен в качестве инструмента, с помощью которого надеялся достичь своей цели: открыть дверь, ведущую в тайник с сокровищами.

Винсент Карпантье оказался меж двух огней. С одной стороны, ему угрожал новоиспеченный полковник. С другой стороны, он отверг предложение «Охотников за Сокровищами» заключить с ними союз, тем самым превратив их в своих заклятых врагов. Эти люди полагали, что архитектору известен секрет полковника, и не могли допустить, чтобы Винсент опередил их.

Одним словом, шансы Винсента Карпантье в борьбе со столь могущественными противниками были невелики.

Судя по всему, его главный враг, граф Жюлиан, мог бы стать гениальным полководцем. Когда он решил начать осаду дома своего деда, он был никем. Граф понимал, что это настоящая твердыня и взять ее будет нелегко. Другой бы на его месте отступил, Жюлиан же вел себя иначе. Он решил, что стоит попытаться использовать любую лазейку, любой способ, каким бы невероятным он ни казался, лишь бы достичь заветной цели. Граф отдавал себе отчет в том, что большая часть проделанной им работы окажется бесполезной. И все же он надеялся, что из десяти вариантов хотя бы один принесет успех.

Этот человек приехал из Италии, страны, где пламенно верят в чудеса и где вместе с тем совершаются самые неслыханные святотатства. Видимо, это повлияло на его решение поселиться в монастыре.

Там граф был вне опасности: во-первых, его защищали монастырские стены, а, во-вторых, для окружающих он был женщиной. Разве бывает лучшее укрытие от любых посягательств? На досуге Жюлиан развлекался, соблазняя юную красавицу. Он надеялся, что однажды девушка отдастся ему, а поскольку Винсент Карпантье души не чаял в своей дочери, Жюлиан полагал, что архитектор окажется целиком в его власти.

Ирен сразу же поддалась влиянию своей наставницы, которая по возрасту могла бы быть ее матерью. Она понимала, что эта женщина совсем не похожа на обычную монахиню, и это невольно притягивало девушку к ней.

Мария Благодатная была не просто прекрасна, не просто умна, она была знатного происхождения. То, что ее род постигло несчастье, только придавало ей величия в глазах бедной девушки. Это было так пленительно, так таинственно, так романтично!

Все дети, от природы одаренные воображением, тянутся к тайне, к поэзии. Вряд ли в монастыре Святого Креста была девушка, столь же умная и чуткая, как Ирен Карпантье. К сожалению, человек уязвим не только в своих слабостях, но в первую очередь в своих достоинствах.

Если бы Ирен не интересовалась итальянским языком и литературой, мать Мария Благодатная не смогла бы так подолгу говорить с ней. Разумеется, она то и дело упоминала о своем прекрасном и несчастном брате, стараясь запечатлеть этот привлекательный образ в сознании своей; юной собеседницы, намекала, что в будущем этот единственный наследник былой семейной славы обязательно станет принцем, что тоже весьма впечатляло девушку.

Искусительница давала ей понять, что и Ирен может стать причастной к грядущему возвышению ее благородного брата.

Ирен была совсем еще юной. Она горячо любила Ренье – почти так же, как своего отца. И может показаться странным: почему же это чувство до сих пор не переросло в нечто большее?

По всей видимости, в этом был повинен сам молодой человек. Впрочем, вряд ли в этом случае можно говорить о вине. Разве можно поставить человеку в вину его благородство? Ренье не просто любил девушку – он ее уважал. Он уважал их общее будущее.

Можно сказать, что Ренье страшился приоткрыть – даже для того, чтобы просто взглянуть одним глазком – тот драгоценный ларец, где хранились залоги его счастья.

Поэтому не нужно удивляться, что Ирен постоянно грезила о графе Жюлиане, хотя видела его только на медальоне своей наперсницы. Она была так чиста, что и не подозревала, что эти грезы могут стать для нее опасными.

Ирен не боялась любить брата своей лучшей подруги.

«Как? – спросит читатель. – Она его уже полюбила?»

На этот вопрос мы должны ответить утвердительно.

Разумеется, девушка любила не конкретного мужчину, а неизвестную ей опасность, угрожавшую этому бледному красавцу. Эта опасность увенчивала его чело трагическим ореолом. В таком возрасте любят то, что заставляет усиленно работать воображение.