Роковое наследство

Именно этим он и занимался последующие полчаса, однако поиск и на сей раз ничего не дал.

Зато в доме Бердинацци ожидал неприятный сюрприз: Жеремиас заявил, что Олегариу вовсе не уехал в Соединенные Штаты.

Фаусту похолодел от ужаса, но все же спросил:

— А где же он?

— Не знаю, — ответил Жеремиас. — Но он даже не снял деньги со своего счета.

— А как вы об этом узнали, дядя? — подключилась к разговору Рафаэла.

— Если я о чем-то и беспокоился в этой жизни, то о банковских счетах, — пояснил Жеремиас.

— Зачем он тогда сказал, что едет к сыну? — изобразил удивление Фаусту.

— А затем, чтобы усыпить нашу бдительность! — сердито бросил Жеремиас. — Олегариу наверняка не успокоился и затевает против меня какую-то гадость. Я даже подумываю, не обратиться ли мне в связи с этим в полицию.

— Мне кажется, вы несколько преувеличиваете возможности Олегариу, — как можно спокойнее произнес Фаусту, но Жеремиас такой довод не убедил.

— Нет, — сказал он. — Поезжай в город, Фаусту, зайди в полицейский участок и скажи инспектору, что я хочу с ним поговорить.

Отдав это распоряжение, Жеремиас вышел, а Рафаэла прямо спросила Фаусту:

— Скажи, это твоих рук дело? Ты убил Олегариу?

— Нет. Он подозревал тебя. И если его убили, то это могла сделать только ты! — отрезал он. — Так что сиди и помалкивай.

— О чем вы тут спорите? — спросил неожиданно вернувшийся Жеремиас.

— Мы говорили о том парне, который к вам заезжал, — нашелся Фаусту. — Мне он показался подозрительным, и я решил навести о нем справки. Так вот, в отеле, где он первоначально остановился, мне сказали, что его зовут… Маркус Медзенга! Это имя стоит на чеке, которым он расплатился.

— Час от часу не легче! — разгневался Жеремиас. — Что понадобилось этому проклятому Медзенге? Почему он назвал вымышленную фамилия?

— Наверное, опасался, что вы его прогоните, — сказала Рафаэла. — неужели время так и не стерло ту давнюю ненависть?

Жеремиас посмотрел на нее с удивлением:

— А ты, похоже, его защищаешь?

— Нет, — потупилась Рафаэла.

— Запомни, племянница, — строго произнес Жеремиас, — все Медзенги — наши кровные враги. А ненависть… Это как сорная трава: выдернешь в одном месте вырастет в другом… Клянусь, я собственноручно расправлюсь с этим Медзенгой, если он вздумает еще раз ступит на мой порог.

Фаусту конечно же не выполнил поручения патрона и не стал привлекать полицию к поискам Олегариу.

Однако на труп несчастного вскоре наткнулись люди, работавшие на кофейной плантации. Доложили Жеремиасу, и тот уже сам вызвал по телефону полицию.

Инспектор Валдир, прибывший на место преступления, нашел рядом с трупом железнодорожный билет ии ручку. Сквозь пятна крови на билете можно было прочитать только одно слово: «Жеремиас». А дальше шли просто какие-то закорючки.

— Вероятно, потерпевший умер не сразу после выстрелов и, уже истекая кровью, попытался записать для вас какую-то важную информацию, — сказал Жеремиасу Валдамир.

— Он до конца остался моим другом, — с болью произнес Жеремиас. — А я его очень обидел… Но теперь не пожалею собственной жизни, чтобы расшифровать эти записи! Клянусь, я найду убийцу и сумею отомстить за Олегариу!

Валдир, искренне сочувствуя Жеремиасу, сказал, что расшифровкой записи займутся специалисты, а убийцу он попытается найти сам.

Спустя несколько дней в круг подозреваемых попал и Маркус Медзенга, чей приезд в Минас-Жерайс пришелся на день убийства Олегариу. Маркуса подвело то, что в отеле и на бензоколонке он использовал чековую книжку, а Бруну к тому времени уже закрыл его банковский счет.

Валдир не исключал, что Медзенга может быть обыкновенным мошенником, Но все же решил лично допросить его, для чего отправился в Рибейран-Прету.

Маркус же, сам того не ведая, значительно облегчил задачу детектива тем, что вернулся домой, отказавшись от работы у Кашиаса.

А вынудили его к этому семейные обстоятельства: в одном из телефонных разговоров Лия не удержалась и рассказала брату о том, что у матери есть любовник.

— Я убью его! — не задумываясь выпалил Маркус.

Говоря это, он вовсе не шутил, а потом и уволился официально — чтобы не бросать тень на сенатора, если придется расплачиваться в суде.

Но к тому времени, как Маркус приехал домой, Бруну уже сам успел разобраться и с Лейей, и с Ралфом: нагрянул в сопровождении Кловиса и двух свидетелей в номер жены, где застал любовников врасплох. А чтобы не предавать это дело широкой огласке, предложил:

— Я дам тебе развод и небольшое жалование, чтобы ты не жила в нищете. Об остальном не может быть и речи. Сейчас ты оденешься, и мы поедим заключать договор в присутствии судьи.

Лейя вынуждена была согласиться на эти условия, и Бруну, закончив столь неприятную процедуру, поспешил в Арагвайю, к своей возлюбленной Луане.

Маркус же учинил допрос Лие, пытаясь дознаться, где можно отыскать Ралфа.

Лия изо всех сил отговаривала брата от мести, и в этом ей неожиданно помог инспектор Валдир, пожелавший допросить Маркуса.

Услышав, что речь идет о чеках, Маркус принялся все отрицать: