Роковое наследство

— Подумать только! — с надрывом говорила Роза дочери. — Позорить себя на старости лет! Мы столько лет прожили вместе! Я всегда была ему верна, и теперь топтать меня ногами только из-за того, что ей каких-то там двадцать лет и у нее голубые гляделки!

Лилиана с болью и сожалением слушала мать.

— Ты не права, мама, — попыталась переубедить она ее. — У отца с Шакитой ничего не было! Он просто смертельно устал, разочаровался во всех своих идеалах.

— Ты хочешь сказать, что он разочаровался и во мне тоже? — спросила Роза.

— Да, именно это я и хочу сказать, — неумолимо заявила Лилиана. — Но давай постараемся, мама, чтобы отец не ушел от нас, — и в ее просьбе было столько любви и столько боли…

Тяжело переживал Зе ду Арагвайя исчезновение своего сына. Он и не подозревал, что мальчик так дорог ему. Наконец сердце его не выдержало, и он стал собираться на поиски в сельву.

— Я пойду с тобой, — сказала Донана.

— Нет, ты не пойдешь со мной, потому что, увидев тебя, он убежит еще дальше, и я никогда не найду его…

«Почем я знаю, может, Зе хочет повидаться с матерью мальчика и поэтому не хочет брать меня с собой?» — приходило Донане в голову ревнивые злые мысли, хотя в глубине души она и чувствовала, что Зе сказал ей правду и что думает он только о мальчике.

Однако после того, как Зе так переменился к ней, Донане и дом опостылел. «И во всем виноват был этот мальчик, — думала Донана. — Если бы маленький индеец принял ее, то и она бы его приняла… Разве она не делала все для того, чтобы он ее полюбил?.. Правда, очень скоро она стала требовать от него благодарности… Он раздражал ее. И это происходило, вероятно, потому, что она чувствовала висящую в воздухе недосказанность. Какой-то подвох. Обман. И была права. А когда узнала правду, не могла не поддаться обиде, которая поднялась в ней. Хоть и знала, что обиженный всегда не прав. Голос обиды всегда толкает к дурному».

С такими мыслями Донана потихоньку шла за мужем по сельве, не в силах оставаться дома. Когда было нужно, и она умела быть сельве сестрой.

Зе как всегда выручила река, не даром он носил ее имя. На берегу реки он и нашел своего маленького Уере, который спал в объятиях старой индианки.

Зе стал кормить старуху с мальчиком тем, что прихватил с собой из дома.

— Почему ты ушел? — спросил он сына.

— Потому что не нравлюсь Донане, — ответил мальчик.

И Донана, которая слышала его ответ, тяжело вздохнула. Глядя на старую женщину, на мальчика, она жалела обоих — у Донаны было доброе и щедрое сердце, хотя знало оно и обиду, и злобу и бывало порой жестоким и непримиримым.

Тихо побрела домой Донана, а Зе остался со старухой и мальчиком. Но к вечеру пришел и привел ночевать к себе сына и индианку.

Когда старуха вышла на кухню, Донана удивилась и спросила:

— Зачем вы ко мне пришли?

— Чтобы отдать тебе своего внука, — ответила индианка. — Я вижу, ты хорошая женщина.

Слезы закипели в сердце Донаны и очистили его от злобы — совсем другими глазами глянула она на ребенка.

И потом долго еще стояла в темноте во дворике и смотрела на спящих Уере и старуху. А когда вошла в дом, спросила, не могла не спросить:

— Ты любил его мать?

— Нет, — ответил Зе. — Я всегда любил только тебя. Но бывало, что я спал с ней, и она забеременела, а ты нет. Вот и все.

И Донана смирилась. Вспомнив о своем обете, она поняла, что Дева Мария знала, кого послать ей в дети. Значит, надо терпеть. Несмотря на гордое, самолюбивое и подчас такое обидчивое сердце…

Глава 34

Вернувшись с фазенды, Лейя обошла квартиру и поняла, что все это время Ралф здесь не ночевал. Она села и горько заплакала. Разумеется, он опять был с одной из своих любовниц. Может быть, с Сузаной, а может, еще с кем-то. По существу, это не имело значения. Имело значение то, что она переоценила важность своего богатства и сделала неверный шаг. Понадеялась, что Ралф будет при ней, раз у нее появилась собственность. Но, как видно, она преувеличила его корыстолюбие. Ралф был корыстолюбив, но он любил тратить деньги, а не иметь их. Она не удержит его, если не предоставит хотя бы какую-то часть денег в его распоряжение…

И вместе с тем Лейя чувствовала, что, отдав хоть что-то Ралфу, она сделает первый шаг к собственной погибели. Откроет путь лавине, которую ей не остановить. Ралф промотает все, пустит ее по миру и бросит. Потому что если бы он хотел быть с ней, если бы искал обеспеченной жизни, то был бы заинтересован в приумножении ее собственности и не бегал бы по-прежнему за каждой юбкой…

Да, Лейя все понимала правильно — беда была только в том, что ни одного правильного шага она сделать не могла…

Ралф появился очень скоро, был рассеян, в меру весел и, как всегда, выхолен и щеголеват.

Глядя на него, Лейя опять и опять восхищалась его красотой, небрежностью его манер и непринужденностью.

— Где ты провел эту ночь? — тяжело дыша от подступающей злобы, спросила она.

— Был уверен, что ты проведешь ее у себя в имении, — весело ответил Ралф — поэтому переночевал в объятиях Сузаны.

— И ты смеешь мне это говорить? — вспыхнула Лейя.