Роковое наследство

Он подошел к Луане, обнял, поцеловал ее, и она ответила ему с искренней нежностью, но что-то все-таки надломилось в их прежних, таких ясных, таких безмятежных отношениях…

Лейя узнала от Бруну, что есть возможность расторгнуть сделку, но для этого необходимо присутствия и ее, и Ралфа, а Ралфа не было. Его не было уже несколько дней. И где он был, она понятия не имела.

В теленовостях она услышала сообщение о трупе неизвестного, обнаруженном на пляже в Гуаруже. Потерпевший был сильно избит, потом засыпан песком и захлебнулся в прибое.

«Это Ралф, — ужаснулась Лейя. — Я чувствую, что это Ралф»

Она поспешила позвонить Маркусу, надеясь, что он как-то ее утешит или что-то объяснит. Но Маркус произнес только одну фразу:

— Ни с кем не говори об этом, мама!

Почему? Лейя напугалась еще больше. А когда к ней внезапно приехала Сузана, Лейе стало совсем худо. Эта женщина всегда была для нее вестницей всевозможных несчастий, хуже черного воронья…

— Я хочу поговорить о Ралфе, — начала Сузана.

— А я нет, я уже несколько дней не видела своего мужа. И не сомневаюсь, что он с тобой развлекался на яхте, — торопливо сказала Лейя.

— Ни на какой яхте его не было, — резко отозвалась Сузана. — И мне кажется, что теперь мы обе свободны от негодяя…

После ухода Сузаны, Лейя подумала, что та знает куда больше, чем говорит.

О найденном на полосе прибоя трупе Орестес и Сузана также узнали из теленовостей. У Орестеса сразу же неприятно засосало под ложечкой, сердце забухало, как колокол.

— По моему приказанию его только избили. Все остальное — дело несчастного случая, — с неприятной улыбкой сказал он. — Как ты понимаешь, я тут ни при чем. Но если вдруг труп опознают и обвинят меня, ты будешь со мной или против меня? — спросил он у жены, но Сузана молчала.

После первой минуты волнения Орестес успокоил себя тем, что труп так и похоронят неопознанным и дело скоро забудется.

Однако вскоре ему позвонил Кловис и попросил о встрече. Звонок растревожил Орестеса еще больше, ему совсем не хотелось встречаться с детективом, но отказаться от встречи он тоже не мог. Сославшись на страшную занятость, договорился с ним о встрече по дороге, и говорили они в машине.

Сыщик отметил про себя излишнюю осторожность Орестеса, и она сказала ему о многом.

Орестес разыгрывал полное неведение, что тоже только подтверждало подозрения Кловиса, и он сказал:

— В свое время вы просили меня найти надежного человека, чтобы убрать любовника своей жены. Предлагали убрать его и мне самому. Я отказался. Так как могло случиться, что Ралф погиб? Вы нашли для этой цели кого-то другого?

— Нет, я прекратил тогда же всякие поиски, — продолжал стоять на своем и все отрицать Орестес.

— Пока еще труп не опознали, — пропустив мимо ушей отрицание Орестеса, продолжал детектив, — но его могу опознать я и тогда буду вынужден заявить, что пьяного Ралфа выбросили с яхты и избили. А вот кто зарыл его в песок, чтобы он захлебнулся во время прилива, остается под вопросом, — испытывающее посмотрел он на Орестеса.

Но тот, откровенно повеселев, стал еще энергичнее отрицать свою причастность к гибели Ралфа.

— Я вообще не уверен, что Ралф жив, — заявил он. — А это еще какой-то проходимец.

Кловис с сомнением покачал головой и попрощался с Орестесом. У него были кое-какие основания, и весьма существенные, не доверять словам Орестеса.

Ралф все не появлялся, и дело с фазендой затягивалось. Бруну нервничал. Жеремиас был доволен. Он проявил добрую волю, но, поскольку фазенда сама плыла к нему в руки, он не собирался отказываться.

— Если Луана не дура, — говорил старик Жудити, — то она непременно приедет. Я сказал ей правду, сказал, что моя вина не дает мне спать по ночам. И ты тоже знаешь, что это правда, — Жудити согласно кивнула, а он продолжил: — Сказал, что только она способна избавить меня от угрызений совести. Я просил ее помочь мне. Она — добрая девушка и должна понять меня. Я уже старый человек, мы должны смыть позорное пятно с имени Бердинацци. Свое имя она должна носить с высоко поднятой головой. Вот чего я хочу. Вот чего я добиваюсь. И она должна понять меня.

— А Рафаэла? — невольно спросила Жудити. — Вы ведь привязались к ней. Заставили выйти замуж за Отавинью.

— Заставил, и правильно сделал! Ей рядом нужен надежный человек. Пусть привыкнет к нормальной жизни. А то вертит, крутит. И сейчас опять что-то заворачивает. А потомство — дело серьезное. Я тут промашки допустить не могу. Денег же у меня на всех хватит!

— А что, если она беременна от Маркуса Медзенги? — спросила Жудити, проверяя, не переменилось ли настроение старика — может, теперь он станет снисходительнее и ему можно будет открыть правду?

— Ну, если она мне этого не скажет, если и здесь соврет, то нет — она не настоящая Бердинацци, — заявил старик. — Мы все грешили, это верно, но откровенно, у всех на глазах. А потом расплачивались за свои грехи дорогой ценой. Даже не предполагай такого, Жудити, чтобы не огорчать меня, — попросил Жеремиас.

— Хорошо, не буду, — кротко ответила Жудити.

Но старик уже не сомневался, что она сказала чистую правду.