Роковое наваждение

— Не будь дураком, Саймон, — откликнулась Сара. — Никто меня не похищает. Замолчи!

— Тогда что же он делает с тобой? — не унимался Саймон.

За разговором они уже оказались во дворе, у кареты, и Макс, продолжая держать Сару на руках, обернулся к Саймону.

— Что я делаю? — неожиданно холодно переспросил он. — Везу свою жену в свадебное путешествие. У тебя есть какие-то возражения?

— Свадебное путешествие! — воскликнула Сара. Вот уж чего она ожидала меньше всего!

— У тебя тоже нет возражений? — спросил ласково Макс, обращаясь на этот раз к Саре.

Она утонула в глубине его сияющих глаз, зажмурилась от счастья и выдохнула:

— Нет. Конечно, нет.

— Открой дверцу, Саймон, — попросил Макс. Саймон отворил дверцу кареты.

— А как же насчет ярмарки в Стоунли? — неприязненно спросил он у Макса.

— Какой еще ярмарки? — рассеянно откликнулся Макс, усаживаясь в карету вслед за Сарой.

— Вы же давали согласие участвовать в боксерском турнире, — напомнил Саймон. — Я уже внес ваше имя в списки, как же так?

— Ах, это, — улыбнулся Макс. — Но ведь ярмарка будет в субботу, верно? Мы к этому времени вернемся.

— Смотрите же, — буркнул Саймон, захлопывая дверцу. Макс не ответил. А может быть, просто не захотел ответить. Уж очень не хотелось ему портить такое прекрасное утро.

Карета покатила по гравийной дорожке, а к оставшемуся возле дома Саймону подошел Мартин.

— Что все это значит? — спросил он. Саймон сделал перед Мартином шутовской книксен и пропищал тоненьким противным голоском:

— Молодые отправились в свадебное путешествие. У них медовый месяц!

— Вот как, — откликнулся Мартин и задумчиво посмотрел вслед отъехавшей карете. — А знаешь, что я думаю, Саймон? Я думаю, что Анна права. Этот Макс любит нашу Сару по-настоящему.

— Лю-бит? — засмеялся Саймон. — Ну и дурачок же ты, братец мой! Да разве мужчина, который по-настоящему любит женщину, идет с нею под венец, не поставив своей подписи на брачном контракте?

— Откуда ты знаешь об этом? — недоуменно спросил брата Мартин.

— Сара никогда ничего не подписывает без присутствия Дрю Примроуза и без его ведома, — ответил Саймон. — А Дрю сейчас в отъезде. Следовательно, брачный контракт Сары и Макса еще не подписан, и Сара даже не знает, сколько денег за душой у Макса. Так что этот Макс — тот еще охотник за приданым, можешь не сомневаться!

— А я как-то об этом не подумал. О брачном контракте то есть, — протянул Мартин.

Братья повернулись и медленно пошли к дому.

— Слушай, — сказал брату Саймон, — и я, и ты — мы оба знаем, что брак Сары для нас хуже удавки. Если мы от нее хоть что-то получали, то от Макса можем и гроша ломаного не дождаться. Тем более что братья-то мы Саре не родные, а сводные.

— Знать-то я знаю, — пожал плечами Мартин, — да только что теперь поделаешь?

— Ты прав, с этим ничего не поделаешь. Но проучить хорошенько этого Макса, я думаю, не помешает. Впрочем, подожди до субботы, сам увидишь.

И Саймон вдруг зашелся в приступе смеха.

— Эй, Саймон, ты что? — спросил Мартин, но Саймон только махнул на него рукой, повторяя сквозь смех:

— До субботы.., до субботы подожди.

* * *

Макс повез Сару на побережье, в крошечную деревушку неподалеку от Саутгемптона. И хотя в запасе у них было всего три дня, с каждой милей, отделявшей ее от родного дома, Сара чувствовала себя все лучше. “Пора немного подумать и о себе”, — сказал Макс. Пусть немного, пусть всего три дня, но отдохнуть от своих родственников, остаться наедине друг с другом — что может быть прекраснее? Три дня и целых три ночи — только вдвоем. Забыть, хотя бы на короткое время, о всех своих заботах.

И, конечно же, заняться любовью.

Впрочем, не так-то это легко — забыть обо всем, что осталось позади и что вернется с новой силой после окончания краткого медового месяца. Разумеется, Сара старалась не думать о неприятном, а если не могла не думать, то старалась хотя бы не показать вида — ей не хотелось портить праздник своему мужу.

Но и у Сары нервы были не железными, и она, по ее собственным словам, превратилась за последние дни в “фонтан слез” — так много и часто доводилось ей теперь плакать. Ей, не плакавшей прежде никогда.

— Три дня, Сара, — шепнул Макс, коснувшись руки Сары, когда их карета поворачивала на развилке. — И на эти три дня освободи свою голову от всего, чем она была занята в последнее время, договорились?

Три дня. Звучит заманчиво. Только тянулись бы они подольше, эти три дня!

— Как ты сказал? — обернулась к мужу Сара и озорно улыбнулась. — Выбросить из головы все, о чем я думала в последнее время? Но ведь думала-то я только о тебе и о том, как мы с тобой ляжем в постель. Так что, именно это мне из головы выбросить?

Вместо ответа Макс наклонился к ней и принялся целовать. Но спустя несколько секунд Сара вдруг отстранилась и уперлась ладонью в широкую твердую грудь Макса.

— Что случилось? — спросил он.

— Если хоть раз в жизни ты вот так же улыбнешься хоть одной женщине, помимо меня, — ровным тоном отчеканила Сара, — то я…

— Ну-ну? — усмехнулся Макс.

"Я убью тебя”, — мысленно закончила Сара, а вслух сказала несколько мягче и неопределеннее: