Роковое пари (СИ)

Лейн подхватывает тарелки, несёт их к раковине, что-то говорит моей маме, и та смеётся, кивая. Я облокачиваюсь на спинку стула и некоторое время с интересом наблюдаю за ними. Мама выглядит довольной и расслабленной, что бывает достаточно редко. Она с улыбкой на губах щебечет о чём-то с девчонкой, которая, очевидно, умеет расположить к себе кого угодно.

Она и правда, как лучик солнца в жизни каждого, кого встретит на своём пути.

Ощущение наполненности, жизни и радости — не частый гость на этой кухне.

Я снова ловлю себя на мысли о том, что существование в этом мире может быть приятным.

Когда с посудой покончено, мы с моим Львёнком, наконец, поднимаемся в мою комнату.

Бонни осторожно проходит вперёд и с интересом осматривается. В глазах горят восторг и удивление.

— Какая чистота и порядок! — восхищается она. — А вот моего брата не заставить хотя бы складывать грязную одежду в корзину!

Я усмехаюсь:

— Единственное, что ты можешь действительно контролировать — это собственное пространство.

— Да! — подаётся девчонка ко мне, обхватывая мои пальцы своими. — Ты не можешь вычистить грязь из людей, но можешь очистить пространство вокруг них.

— Кто-то помешан на чистоте? — лукаво сужаю я глаза.

Лейн смущается и опускает глаза на наши руки:

— Это из-за жизни в трейлерном доме... Мне было девять, и единственное, что я на тот момент могла контролировать — это собственное пространство, как ты точно заметил ранее.

— Было тяжело? — серьёзно спрашиваю я. — Жить там, с такой матерью?

— Не легко, — поджимает она губы. — Но у меня был Ро.

— Согласен: хорошо, что вы были друг у друга.

— А тебе? — поднимает она глаза на меня. — Как жилось тебе до развода твоих родителей? Я заметила, что твоя мама избегала воспоминаний о том времени...

Я веду шеей, но отвечаю глухо:

— Я знаю, как выглядит ад, Львёнок.

Лейн немного бледнеет и тихо спрашивает:

— Неужели, он вас совсем не любил? Ни капельки?

Я горько улыбаюсь:

— Любовь — это выдумка. Миром правит жажда: власти, уважения, подчинения. А те, кто этого не жаждут — бояться тех, у кого всё это есть.

— Звучит слишком цинично, — хмурится Лейн, поймав пальцами колечко на своей груди. — Ты действительно так думаешь?

— Я не против того, что ты думаешь иначе, и переубеждать тебя не буду. Если ты не намерена переубеждать меня. Договорились?

По глазам вижу, что Львёнок не желает соглашаться, но она сглатывает противоречие и кивает. Я улавливаю в её движениях страх.

Не понимает, что и без пресловутой любви, можно наслаждаться жизнью.

Что я ей и демонстрирую, притянув к себе и завладев желанными губами.

А следом опрокидываю нас на кровать.

Я теряю счёт времени, упиваясь отзывчивостью девчонки. Мне нравится думать, что сегодня мы не зайдём далеко, и при этом изводить нас обоих. Ласкать её трепетное тело. Долго целовать. Слушать её тихие стоны и мольбы остановиться. Игнорировать их. И начинать всё сначала.

Впрочем, иногда мы разговариваем и смеёмся.

К слову, долгая прелюдия никогда не была моей сильной стороной. Но Лейн не похожа на тех, с кем я имел дело раньше, потому я испытываю настоящее удовольствие от новизны собственных действий и ощущений.

До тех самых пор, пока в дверь не стучит мать.

— Дилан, уже слишком поздно, как бы бабушка Бонни не потеряла свою внучку, — глухо звучит из-за закрытой двери.

— Боже, который сейчас час? — шепчет Львёнок, по-настоящему испугавшись. — Если я не успею домой до одиннадцати...

Я заставляю себя сесть, помогаю сесть и взволнованному Львёнку и смотрю время на телефоне.

— Вызову тебе такси, — киваю я, открывая приложение.

Но как же не хочется её отпускать.

Я наблюдаю за тем, как Лейн пытается привести себя в порядок, и раздумываю над тем, что я совсем не против подождать, как можно дольше. Словно в моём существовании вдруг появился смысл...

— Дилан... — выдыхает Бонни, прервав мои размышления. Снова теребит колечко. — Ты и я... Мы... встречаемся? Как пара?

Я усмехаюсь:

— Если хочешь.

— Но... Как ты сам видишь наши отношения?

— Они есть, и мне этого достаточно, Львёнок. Тебя что-то смущает?

— Нет, — в разрез своим словам кивает она, а затем выдыхает, улыбнувшись: — Такси приехало.

Я отключаю раздражающий сигнал на телефоне и поднимаюсь на ноги, чтобы проводить свою гостью. Мама присоединяется к нам в холле. Они с Бонни обнимаются на прощание, обе выглядят смущёнными, но по разным причинам. Меня веселит причина смущения Лейн.

Львёнок улыбается мне, прежде чем сесть в машину такси.

— С ней ты совершенно другой, — с долей грусти в голосе замечает мама.

Я смотрю на неё и бросаю, перед тем как вернуться в свою комнату:

— Она меня не разочаровывала.

Глава 19. Мелисса: мне страшно...

— Месса превосходная, отец Коллинз, — восторгается один из прихожан. — Премного благодарен вам. Но у меня появился один вопрос.

— Слушаю вас, — добродушно предлагает священник.