Роковое влечение (СИ)

Увлекательное путешествие длиной в целый день! Покинув джунгли, они помчались по полям, усеянным рисом. И когда остановились слегка освежиться и выпить воды, Ульяна уселась за руль. И это было в высшей степени сексуально. Крепко сжав бедрами сиденье, она поставила ноги на педали. Включив полный привод, коза дала по газам. Антонио испытал настоящий скачок адреналина в крови, когда девушка заехала на небольшую горку, и квадрацикл пролетел несколько метров над землей. Остановив миниатюрный внедорожник, Ульяна бросила шлем и с воплями восторга повисла у Антонио на шее.

— Ты это видел? Видел?! Ааа! Это просто высший пилотаж! Очень круто!

Антонио с удовольствием разглядывал ее счастливое лицо, ликование и глаза, полные радости. Ему нравилось дарить ей экстаз в любом виде, от этого почему-то бежали мурашки по его собственной шкуре.

— Нет, ну ты видел? — испытывая супервосторг, прыгала Ульяна, — я пролетела с горки на горку!

— Видел, mi amor [1], - улыбаясь, спокойно ответил Антонио.

Белокурая козочка затихла, она все еще хлопала ресницами, но скакать перестала. Не нужно было знать испанский, чтобы понять значение его слов.

Дальше был спуск по реке Аюнг в горах — рафтинг. От чего козочка визжала не меньше, чем от картинга. Ульяна хохотала и жмурилась, захлебываясь водой, забавно размахивала веслом. Вместе Ульяна и Антонио получили фантастическое удовольствие от новых ощущений. А после они вернулись в джунгли, где их ждал сытный обед. Все это время Ульяна загадочно улыбалась, то и дело поглядывая на него.

Этот день стал особенным для них обоих. Тони любовался Ульяной. Искренняя, импульсивная, не прячущая эмоции и чувства, такой, она ему нравилась еще больше. По дороге в отель козочка прижалась к нему всем телом, а от переизбытка эмоций даже отключилась, уснув на плече. И покручивая колесо руля, он прислушивался к ровному дыханию, наслаждаясь этой неудобной позой, где плечо онемело, а внутри грудной клетки, что-то странно пекло, обжигая жаром.

[1] Mi amor (испанский) — моя любовь

Глава 44

С места, где я стою, прислонив велосипед к забору, виден огромный корабль. Множество мужчин в военной форме снуют между пришвартованным судном и протяжёнными бараками на берегу, таская на своих плечах тяжёлые мешки, высокие коробки, длинные ошкуренные брёвна, загружая всё это в тёмные трюмы.

Что я ощущаю? Колючую проволоку, что накрутилась вокруг моего сердца и рвет его на части. Болит. И да, мне конец.

Меня терзает ужасное чувство, что без Антонио невозможно пережить что-то «такое же хорошее» или «что-то еще лучше». Он просто лучше всех.

Что такого есть в Тони, что заставляет меня стоять и смотреть на этот чертов корабль, который уже сегодня вечером покинет порт? Губы. Всего-навсего, а также руки, ладони и пальцы. Он целует меня, вжимаясь в тело, осыпая свойственной только ему агрессивной нежностью, ласкает губы, лицо, ступни, волосы, колени, бедра, запястья и даже глаза.

И все последние дни я сдерживаюсь, не показывая ему, как мне страшно, но в то же время, я знаю, что мне выпало великое счастье пережить вместе с ним чудесные минуты. Я благодарна ему за это.

Вчера, когда он ушел из моего домика, я вернулась в спальню, где совсем недавно он меня целовал, допила из его и моего бокалов, откупорила следующую бутылку, налила вина в оба бокала и расплакалась, а когда вино закончилось, уснула на полу. А под утро, все еще пьяная, я проснулась от холода, едва сгребла себя с дешевого линолеума и побрела в ванную, резко включив свет. Волосы, прилипшие ко лбу, остатки туши, потные подмышки, красные расплывчатые пятна от рыданий и тонкая черная полоска от вина на губах. Я смотрела на себя страшную, измученную и улыбалась.

Почему я все еще здесь, а не бегу покупать билеты в Москву? Почему смирилась с тем, что он уедет в командировку на полгода?

Потому что у меня нет ощущения, будто я с чем-то смирилась. Невозможно смириться с чем-то, что тебе необходимо, как воздух. Главным образом потому, что люблю Антонио, своего пирата, так сильно, что готова ждать.

Когда я возвращалась на Бали, собираясь остаться жить на этом чудном острове, мать спросила меня:

— Что особенного в этом мужчине?

— Как это что? В нем все особенное, — ответила я, глядя на плачущую женщину, что меня родила.

Конечно, он особенный, правда. Потому, что невозможно не смотреть на него, трудно пройти мимо и не взглянуть в его глубокие карие глаза. И я знаю, что особенная для него, потому что больше всего на свете обожаю, когда скрытный и загадочный Антонио неожиданно делится со мной, чем-то очень важным. Теперь мне точно известно, с чего именно начинаются чувства. Они не в постели и не в поцелуях, когда кто-то нагло раздвигает твои зубы языком, любовь — это тот момент, когда хочется немедленно рассказать что-то очень важное другому человеку. Поделиться! Обнять целый мир или поругать Вселенную за неожиданное испытание. Обсудить, высказаться и осудить.