Роковое золото Колчака

По недоуменному выражению лица главврача было заметно: он ничего не понял.

– Слава богу, что вы не в Кабанске. Присаживайтесь и давайте поговорим. Меня зовут Олег Дмитриевич.

Полина опустилась на стул.

– Что у вас в руке? – спросил он.

– Ватрушка.

– А почему вы не доели ее в столовой?

– Медсестра сказала, нужно срочно идти.

Главврач сдвинул брови.

– Клавдия Николаевна, можете объясниться?

Съежившись, медсестра стала оправдываться:

– А что они?.. Прямо как дети…

– Люди приезжают к нам лечиться и отдыхать…

– Я все это знаю… – хотела возразить Клавдия Николаевна, но Олег Дмитриевич ее перебил:

– Если знаете, какого черта лезете со своими приказами? – Он энергично махнул рукой в ее сторону. – Идите!

Когда медсестра вышла, он сел за стол и начал изучать Полинину выписку. Спустя пару минут посмотрел на ее живот.

– Почти пять месяцев, а не скажешь…

– Видите ли… – замялась она. – Год назад у меня был выкидыш. Эту беременность я очень хочу сохранить.

– Понял. – Главврач взялся за ручку. – Сделаем кое-какую диагностику. Походите на лечебную физкультуру… – Он окинул ее критическим взглядом. – Советую вам набрать вес. И как можно больше гуляйте.

– Хорошо, – согласилась Полина.

Олег Дмитриевич улыбнулся:

– Мягкий климат и чистый воздух Байкала сделают свое дело.

– Спасибо, – она встала. – Можно идти?

– Можно. Скажу, чтобы в ваш номер принесли пару ватрушек и чаю. И вот еще что: как только вернется муж, пусть сразу же зайдет ко мне. Ему нужно расписать процедуры.

Представив Сергея в нагретой кедровой бочке, Полина чуть было не рассмеялась, но, сдержавшись, пообещала:

– Я передам.

Выйдя из кабинета, она доела ватрушку и позвонила Сергею. Его телефон был недоступен. Нисколько не удивившись, Полина решила переодеться, а потом выполнить предписание доктора, то есть прогуляться вблизи Байкала.

Погода стояла ясная. Все вокруг словно выцвело под полуденным солнцем. Трава, листья, цветы и сам воздух уже потеряли ту свежесть, которой отличается раннее утро. Полина выбрала окружную дорогу и направилась к озеру, воды которого уже сияли за молодыми деревьями.

С каждым шагом в груди Полины росло волнение. Последние метров сто она пробежала. Оказавшись у кромки воды, сняла туфли и зашла в воду по щиколотку. Ощутив ледяной холод, остановилась, но потом двинулась дальше. Когда уровень воды поднялся выше колена, Полина все еще могла разглядеть на дне каждый камешек и определить его цвет.

Вернувшись на берег, она подняла туфли и босиком пошла вдоль воды. Скоро увидела впереди знакомую мужскую фигуру.

– Иван Ильич! – Она помахала рукой. – Подождите!

Старик обернулся. Ускорив шаг, Полина догнала Мохначева и, запыхавшись, спросила:

– Можно я с вами?

– Буду счастлив. – Он тронул ее за локоть. – Я здесь каждый день гуляю. Километров пять по берегу прохожу. Зато с каким аппетитом иду на обед!

– Я тоже хочу пять.

– Кто мешает? Хотите, будем вместе гулять? Со всех сторон хорошо: поговорить можно, и с точки зрения безопасности. Я хоть и старик, в случае чего отпор дать смогу.

– Здесь опасно? – поинтересовалась Полина.

– Нисколько. – Мохначев улыбнулся. – Это я так… Страху нагнать, чтобы не передумали.

Они шли вдоль кромки воды. На берег накатывали волны, всякий раз меняя очертания мокрых пятен на камнях и буром песке. Глядя под ноги, Иван Ильич задумчиво покачал головой.

– До чего дело дошло…

– Вы снова про ограбление? – спросила Полина. – Неужели такого никогда не бывало?

– Конечно, бывало. Но не так варварски… – Он вскинул руки. – Убить двоих человек! Они бы этим варнакам и так все отдали, пригрози им оружием. Зачем же было их убивать?

– Варнаки… Слово колоритное.

Иван Ильич внимательно посмотрел на Полину.

– В Сибири и Забайкалье так испокон веку называли убийц и грабителей. – Он тяжело вздохнул. – Многострадальная она, Сибирь наша матушка. Сколько лет сюда со всей России подонков и преступников отсылали. Оттого и жизнь здесь суровая. В каждом доме – ружье, во дворе цепной пес, и ставни на железных болтах. Впрочем, – он еще раз вздохнул, – все мы не без греха.

– В каком это смысле? – поинтересовалась Полина.

– Каждый второй сибиряк – потомок каторжанина или ссыльного. Остальные – из переселенцев или эвакуированных в годы войны.

– А вы? Ваши предки тоже из каторжан?

– Мои-то из казаков, – Иван Ильич оживился и ухватился за любимую тему: – Раньше ведь как… Целые деревни казачьими были, выселками их называли. К примеру, сбежит с каторги каторжанин, жандармы его ловят. А были еще казаки-добровольцы, которым, если поймают, за каждого беглого по десять рублей выдавали.

– Всего-то десять? – удивилась Полина.

– Ну, это когда было… Тогда корова стоила четыре рубля, максимум четыре с полтиной.

– Как же их ловили? Тайга-то большая.