Роковой бал

–Я не завидую вам. Вы сопровождаете ее во время ее первого сезона, а это, должно быть, трудно. Такое повышенное внимание со стороны сильного пола может привести к несчастью.

–Это пугает. – Особенно учитывая последнюю попытку похищения. – Но она – милая девушка, которая любит и уважает меня. Она прислушивается к моим советам.

– Насчет того, как подцепить мужа? – со значением спросила леди Гудридж.

Гордость Джейн была уязвлена, и она сердито посмотрела собеседнице прямо в глаза:

– Насчет хороших манер.

Тонкая улыбка преобразила строгие черты леди Гудридж.

– Вы повзрослели, Джейн Хиггенботем. Джейн поняла, что та испытывала ее. Но зачем? Женщина пристально посмотрела на Джейн.

– Когда мой брат вернулся с Полуострова, он почти полностью оставил свет. Как глупо ехать громить Наполеона, когда ты еще не обзавелся наследником! И я ему сказала, уверяю вас, я так и сказала ему: «Фигги», – леди Гудридж похлопала Джейн по руке. – Я все еще зову его Фигги.

С неожиданным для себя хладнокровием Джейн заметила:

– Не думаю, чтобы это нравилось ему.

– Нет. Но когда он строит из себя надменного маркиза, я нахожу это средство довольно эффективным, чтобы вернуть его с небес на грешную землю. Так вот, я сказала: «Фигги, тебе тридцать четыре года, ты аристократ, еще холост и, что самое важное – ты очень богат. Тебе нужна жена».

Джейн подавила улыбку при мысли о реакции Блэкберна.

– Он согласился?

– Он никогда со мной не соглашается, – леди Гудридж улыбнулась, и в слое пудры на ее лице появились трещинки. – Я старше его на целых десять лет. Можете мне поверить, после сегодняшнего вечера он поймет, что я всегда права. Мисс Хиггенботем, после бала статуя была под моим присмотром. Я очень внимательно осмотрела ее.

Джейн покраснела.

– Статуя произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне интересно, над чем вы работаете сейчас.

Этот вопрос абсолютно не удивил Джейн.

– Я делаю наброски.

– Уверена, они очень талантливы. Но как обстоит дело со скульптурой?

При этих словах Джейн почувствовала опустошенность.

– Я больше не работаю с глиной.

– Этого-то я и опасалась. Загублен большой талант, и все из-за больного самолюбия моего брата. Конечно, учитывая его сегодняшнюю мрачность, я бы предпочла, чтобы он оставался таким же несносным мальчишкой, как раньше.

– Мне кажется, он достаточно невыносим и сегодня.

– Гм, – глаза леди Гудридж странно сузились и остановились на Джейн. – Повзрослев, Рэнсом приобрел привычку делать вещи, которые считает правильными, не заботясь о том, что кому-то это может причинить боль. Его безрассудная пылкость во время вашего неблагоразумного визита к нему похоронила вашу репутацию. Осмелюсь даже сказать, что он попытается загладить оскорбление, которое нанес вам.

Джейн поерзала на стуле. Ей было не по себе.

– Им руководила не страсть, миледи, а жажда мести.

– Перестаньте, дорогая, вы не проведете меня. Если помните, я была одной из тех, кто застал вас. – Леди Гудридж прищурилась и оглядела зал. Затем, сконцентрировав внимание на Джейн, она улыбнулась и продолжала. – Я замечаю страсть, когда вижу ее.

Жар прошел по телу Джейн, и она знала, что ее щеки горят. После короткого мучительного молчания леди Гудридж взяла девушку за подбородок и повернула к себе. На какое-то мгновение Джейн смело встретилась с ней глазами, но тут же отвела взгляд. Она не могла оставаться хладнокровной под пристальным и проницательным взглядом леди Гудридж и молча уставилась на собственные колени.

– Можете мне не рассказывать. – Леди Гудридж постучала пальцем по подбородку Джейн. – Вы с тех пор не поцеловали ни одного мужчину.

Джейн никогда не подозревала, как она будет хотеть возвращения Блэкберна. Уж лучше бы сейчас она подверглась этой напасти, чем продолжать столь ужасный разговор.

–Вы та же неопытная, нетронутая девушка, как и одиннадцать лет назад. Вы все еще...

«Пожалуйста, не говори этого. Не произноси этого слова!»

– ...девственница! – закончила леди Гудридж.

Джейн посмотрела на ее торжествующее лицо, а затем – с надеждой – в сторону банкетного зала. Вдруг она заметила, что Блэкберн стоит совсем рядом, держа две тарелки и невозмутимо слушая их откровения.

Она хотела, чтобы он спас ее. Но в ее планы не входило, чтобы он подслушивал.

– Рэнсом, – сказала леди Гудридж со скрытым удовольствием. – Ты принес ужин.

– Как ты заказывала. – Но смотрел он на Джейн.

– Ну, ты даешь! У меня нет времени на еду. – Леди Гудридж тяжело поднялась с хрупкого стула. – Я хозяйка, а танцы уже начались.

Действительно, оркестр грянул какую-то ритмичную мелодию, что привело Джейн в замешательство. Сейчас она всего боялась. Скачущих танцоров, флиртующих дебютанток, их хищных мамаш. Но больше всего ее страшило то, что теперь она перед Блэкберном – как на ладони. И она дрожала от смущения.