Роковой бал

Хотела ли она Блэкберна? Да. Слишком сильно и слишком давно. Если она признается в этом, выдаст себя, он одержит победу, еще более значительную, чем прежде, а личная трагедия Джейн превысит все самое ужасное, которое она когда-либо пережила.

Вопрос был в том, действительно ли Блэкберн изменился? Или те новые, открытые ею глубины его души таят в себе лишь неудовлетворенную страсть... к ней?

Не станет ли она вновь жертвой его бесконечной, опустошительной жажды мести?

Она не знала. Она лишь понимала, что если скажет неправду – что не хочет его – и он уйдет, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Да, – ответила Джейн. – Я хочу тебя.

Ей показалось, что он облегченно вздохнул, но гораздо важнее было то, что его палец скользнул внутрь, смягчая сладкую пытку.

Она не собиралась отталкивать его сейчас, но неожиданно замерла. Она не понимала, что он может почувствовать себя чужим, завоевателем. Но чтобы позволить ему проникнуть внутрь, требовалось больше доверия, чем у нее было.

Какие-то подлинные чувства руководили им, потому что он прошептал тоном нежного любовника:

– Сердце лабиринта. – Его палец проник внутрь, затем вышел обратно. – Я слишком долго искал его. – Палец повторил движение.

Внутри Джейн снова начало разгораться пламя страсти. Ее тело сжалось вокруг его пальца, и, когда он вытаскивал его, чтобы надавить на самую чувствительную часть ее тела, ее мышцы внутри все больше расслаблялись.

Она громко застонала и закрыла глаза, сконцентрировавшись на единственном значимом месте – там, где была его рука.

– Вот так, девочка, – он, казалось, не дышал. – Немного глубже. Немного выше.

В его словах было мало смысла, но Джейн это не заботило. Она лишь хотела...

Затем смутное ощущение дискомфорта замедлило ее движения, и она услышала, как Блэкберн прошептал:

– Ты можешь взять больше, дорогая? Еще один палец?

Она не могла и хотела уже об этом сказать, но почувствовала, как второй упрямый палец присоединился к первому. Теперь его большой палец надавливал сильнее. Джейн натянулась. Было больно. Потом прошло...

Успокаивая ее поцелуями в грудь, он прошептал что-то похожее на похвалу.

Обезумев от ритма его пальцев, Джейн двигалась, стараясь приблизиться к Блэкберну, готовая следовать за ним, куда бы он ни повел ее.

И он привел. Все ее тело содрогнулось, затем сжалось, каждый мускул напрягся, все чувства исчезли, кроме только что познанного ощущения настоящего экстаза. Она металась и стонала, она жила, всецело поглощенная своим удовольствием и полностью зависимая от Блэкберна за каждый миг восторга, испытанный ее телом.

Когда Джейн пришла в себя, она увидела, что лежит на земле, тяжело дыша, и что Рэнсом смотрит на нее, а над его верхней губой выступили капельки пота. Она медленно, с немой мольбой, протянула к нему руку, и он стал на колени. Расстегнув брюки, он начал их снимать. Сейчас и здесь – под открытым небом – он наконец откроется ей, и Джейн ждала с нетерпением, желая видеть, как на самом деле выглядит мужчина. Как выглядит Блэкберн.

Но он медлил. Джейн не знала, хорошо ему сейчас или нет. Она лишь видела, как уголки его губ поползли вниз, брови приподнялись, и он одновременно засмеялся и застонал.

Оставляя брюки расстегнутыми, но плотно сидящими на талии, Блэкберн наконец – наконец-то – раздвинул коленом ее ноги, готовя для себя место. Облокотившись, он с силой прижал ее бедра к своим, дерзко, как будто имел на это право. Если бы он снял брюки, он был бы уже внутри нее, и Джейн не могла бы его остановить. Она была слишком влажная, слишком расслаблена и слишком готова для него, чтобы оказывать сопротивление.

Да она и не хотела его останавливать. Джейн смутно подумала, что, наверное, сошла с ума. Как будто это оправдывало то, что такая убежденная старая дева, как она, лежит на траве с задранными юбками и расстегнутым корсажем. С робким предвкушением она обхватила бедрами его ягодицы и прижала ближе.

Он закрыл глаза в последней сладкой борьбе, затем опустился к ней, все ближе и ближе, пока его грудь не оказалась между ее ног.

И, словно это был некий знак небес, начался холодный ливень.

Глава 19

Джейн выглядела такой же напуганной и пораженной, каким чувствовал себя Блэкберн, – словно он получил щелчок от Матери Природы за то, что предавался ее самому главному удовольствию. Джейн отчаянно моргала, ослепленная ливнем.

Капли с его волос падали на Джейн, но какое-то время он оставался в том же положении, сохраняя ощущение тепла сухой одежды и не успевшей угаснуть страсти. Но потом он понял, как все глупо.

Но он не мог пошевелиться. Он защищал ее собой от дождя. От далекой молнии, негромкого раската грома и любой другой опасности. И это было еще глупее.

Блэкберн встал и помог подняться Джейн.

– Чертов грязный, отвратительный проклятый дождь! – высказался он.

Джейн высвободила руки и, ссутулившись, обхватила себя, пытаясь согреться. Со своими короткими промокшими насквозь прямыми волосами, в платье, облепившем тело, она имела безутешный и виноватый вид.