Роковой мужчина

«Хватит!» — раздраженно одернула себя Розамунда. Если она разбудит Мэйтленда, он уж найдет способ ее удержать… и прощай удобный случай бежать…

Впрочем, она вовсе не бессердечна. Выбравшись отсюда, она доедет до ближайшей деревни и пришлет к Мэйтленду врача. Разумеется, ей придется выдумать правдоподобную историю, чтобы никто не узнал, кто такой Мэйтленд на самом деле. Она же не хочет, чтобы его арестовали. У нее одно лишь желание — бежать. И, конечно же, она никогда, никому не расскажет об этом доме, даже родному отцу! Что еще она может сделать для Мэйтленда?

Приняв твердое решение, Розамунда повернулась, чтобы уйти, и невзначай заметила в большом, во весь рост, зеркале свое отражение. Впервые она как следует разглядела себя в мужской одежде, и это зрелище потрясло ее до глубины души. Розамунда с трудом узнала сама себя… причем дело было не только во внешнем виде.

Неужели всего три дня назад она была одета по последней моде и источала тонкий аромат гардении? Теперь она выглядит как чучело, и от нее несет конским потом.

Розамунда должна была бы с ужасом и отвращением взирать на свое отражение в зеркале… но отчего-то это было совсем не так. Девушка с трудом сглотнула, пытаясь понять, что же она чувствует. Да, она та же самая Розамунда, какой была три дня назад… и все-таки не совсем та. Дело не во внешности, что-то изменилось в ней самой, глубоко и бесповоротно. Внешне она смахивает на чучело, но вот в душе…

Интересно, что сказала бы ее мать, если бы могла увидеть сейчас свою дочку?

Мэйтленд шевельнулся во сне, и Розамунда решительно нахлобучила шляпу. Пора уходить.

Ей, конечно, было любопытно, что это за дом. Был он намного меньше, чем Твикенхэм-хаус, однако выстроен на тот же манер. В другое время Розамунда с интересом обследовала бы его, но только не сейчас, когда так близка желанная свобода! И все же, пробираясь на цыпочках по мраморному полу вестибюля к входной двери, Розамунда успела разглядеть и вычурную лепнину на потолке, и мраморные статуи в стенных нишах, и величественную парадную лестницу с подвесными масляными лампами. Такой дом мог принадлежать только богачу.

И какое отношение имеет к нему Мэйтленд?

Выйдя во двор, Розамунда остановилась, чтобы оглядеться. Конюшни располагались слева, и она, не теряя времени, поспешила туда. Кони оказались в стойлах, там, куда поставил их Мэйтленд, накормленные и напоенные.

Такая нежная забота о бессловесных тварях тронула Розамунду до глубины души. Ее отец всегда утверждал, что лучше всего говорит о человеке то, как он обходится со своими лошадьми. А ведь прошлой ночью, когда Розамунда напрочь позабыла о лошадях, Мэйтленд расседлал их, накормил, напоил и, судя по всему, почистил. Что ж, этот человек не так уж и плох. Розамунда ужаснулась, осознав, какое направление приняли ее мысли. Ни за что! Мэйтленд не заслуживает ни малейшего снисхождения! Откровенно говоря, о лошадях он позаботился куда лучше, чем о своей пленнице…

Седлая коня, Розамунда старалась не думать о Мэйтленде, но тщетно. Казалось, все вокруг напоминает о нем. Он считал ее никуда не годной бездельницей и в чем-то был, пожалуй, прав… зато в одном деле Розамунда уж точно была на высоте: она прекрасно разбиралась в лошадях. Пускай из нее не вышла бы камеристка, зато она могла бы запросто занять место старшего конюха в конюшнях Твикенхэма, и ее отец ни за что не заметил бы подмены.

Вот только прошлой ночью об изнуренных лошадях позаботился Мэйтленд, а ведь он, должно быть, уже тогда едва держался на ногах от усталости…

— Убирайся! — гневно топнула ногой Розамунда, словно он и в самом деле стоял перед ней.

Она вывела лошадь из конюшни, ловко вскочила в седло и, ударив пятками по бокам коня, послала его с места в галоп.

Вторую лошадь она оставила Мэйтленду — чего больше он мог бы от нее ждать?!

«Свободна, свободна, свободна!» — радостно отстукивали копыта, восторженной песней отзываясь в ее голове. И до чего же восхитительно скакать в мужской одежде, сидя по-мужски… Мэйтленд и не знает, какой он счастливчик, что родился мужчиной! Вот кабы его обрядить в женское платье, он бы тоже не сумел раздеться без посторонней помощи…

Опять Мэйтленд! Да что же это за наказание такое?!

На вершине холма Розамунда осадила коня и развернулась. Дом покоился в окружении деревьев, уже полыхавших осенним багрянцем; позади него вздымался крутой безлесный склон, где на чахлой траве паслись овцы.

Теперь она точно знала, где находится, — в Беркшире. Здесь, в холмах, можно встретить лишь одинокие хутора, а до ближайшей деревни, быть может, десятки миль.

Розамунда обвела взглядом окрестности. Нигде не видать ни хутора, ни пшеничного поля, лишь совсем далеко, на горизонте едва различимый церковный шпиль говорит о том, что там находится деревня.

Когда Розамунда доберется до этой деревни, пути назад для нее уже не будет. Надо выдумать достоверную историю, чтобы прислать помощь Мэйтленду, не предавая его в руки полиции… вот только что бы ей ни приходило в голову, все заканчивается для него наихудшим образом.

Нет, это не выход.