Роковой мужчина

— Ох, Харпер, до чего же я рада, что ты здесь!

* * *

Был уже поздний вечер, когда Ричард наконец проснулся и, открыв глаза, обнаружил, что над ним склонился Харпер. Ричарда сотрясал озноб, голова раскалывалась от боли, но все же он настоял на том, чтобы встать с постели. Он нахмурился, обнаружив, что раздет догола, однако ничего об этом не сказал.

— Где Розамунда? — были первые его слова.

— В комнате напротив, — ответил Харпер, — отсыпается. Думается мне, что она еще не скоро проснется.

Помогая Ричарду надеть ночную рубашку и теплый шерстяной халат, Харпер попутно рассказал ему обо всем, что случилось с ним с тех пор, как он уехал с каретой герцога Ромси. Он рассказал о награде, которую герцог обещал за благополучное возвращение дочери, о встрече с Дигби и Уорсли, а напоследок объяснил, почему так долго добирался до Беркшира. Вся округа, сказал Харпер, так и кишит полицией, и это сильно затрудняло его продвижение. Первые две ночи он провел под открытым небом, в стогах сена, на третью ночевал в амбаре, а последнюю — в заброшенной пастушеской хижине. В Дансмур он прибыл всего часа два назад и обнаружил, что его патрон мирно почивает без задних ног, а леди Розамунда умаялась так, что едва жива…

Харпер осекся, обнаружив, что патрон его не слушает. Ричард жадно оглядывал комнату, не упуская ни единой мелочи. В спальне горели свечи, занавески были задернуты, а беспорядок, который застал здесь Харпер, бесследно исчез.

— Ну-ка сядь, — сказал Харпер, указав на кресло у окна.

Когда Ричард уселся, Харпер сунул ему в руки миску с ложкой.

— Я не голоден, — возразил Ричард.

— Вот и ладно, потому что это не еда, а бульон, мясной бульон. В самый раз для твоего пустого желудка. Леди Розамунда сказала, что за эти два дня ты почти ничего не ел.

Ричард воззрился на миску с бульоном, затем перевел взгляд на дверь, которая вела в комнату Розамунды. Харпер говорил о ней так, словно Розамунда была их союзницей и единомышленницей — а уж это, по мнению Ричарда, было полной чепухой.

Харпер уселся в кресло напротив и поставил перед собой свой ужин: похлебку из говядины, густую и сытную, сваренную как раз так, как он любил. Ричард хотел было отставить свою миску, но Харпер язвительно заметил:

— Не понимаешь ты, как тебе повезло! — Он указал ложкой на дверь комнаты, где спала Розамунда. — Эта девочка из сил выбилась, чтобы спасти твою жизнь. Она сделала для тебя столько же, сколько сделал бы я, окажись тут вовремя, а у меня, ты же знаешь, богатый опыт по лекарской части. Ей удалось сбить жар, очистить твою рану и снять воспаление, она поила тебя некрепким чаем, обмывала и делала кое-что еще, о чем лучше не поминать вслух, чтобы не вгонять ее в краску. И вот как ты, значит, намерен ей отплатить за добро? Дикарь, да и только! Словом, будь настоящим мужчиной и влей в себя этот бульон до последней ложки. И уж если тебя после этого не вывернет наизнанку, тогда можно будет подумать и насчет ужина.

Ричард молчал, во все глаза глядя на Харпера.

Харпер мысленно забавлялся, любуясь лицом патрона: тот явно не верил своим ушам и никак не мог взять в толк, что же произошло.

— Ну да, — продолжал Харпер, весело блестя глазами, — ухаживать за тобой больше было некому, а потому леди Розамунда, как она сама выразилась, делала для тебя все, что сделала бы для собственного брата.

— А тебя где черти носили? — хмуро спросил Ричард. В памяти его мелькали обрывки смутных видений. Он точно знал, что кто-то ухаживал за ним, но полагал, что это был Харпер. Неужели… Розамунда? Странно, но при этой мысли у него перехватило дыхание.

— Говорю же тебе, задержался. Ищеек в округе многовато.

Ричард мрачно уставился на миску с бульоном и, помедлив секунду, зачерпнул первую ложку. Голова у него шла кругом: речи Харпера смешивались с обрывками его собственных воспоминаний. Проглотив несколько ложек бульона, он поднял взгляд на Харпера.

— Если тебя здесь не было, почему же она не сбежала, когда предоставился случай? Почему осталась и ухаживала за мной?

— Она и сбежала, но вернулась. — Харпер протянул Ричарду толстый ломоть хлеба, и тот рассеянно взял его. — Она, видишь ли, считает, что ты невиновен, и не желает, чтобы тебя повесили.

Ричард снова оторопело воззрился на Харпера.

— Розамунда считает, что я невиновен?!

— Так она сказала. — Харпер довольно хмыкнул. — Знаешь, я удивлен не меньше тебя… но кто там разберет, какие глупости могут прийти в голову женщине!

— Но я действительно невиновен!

— Знаю, но я не могу понять, что такого ты сказал или сделал, чтобы убедить в этом леди Розамунду.

— Ничего. Ровным счетом ничего.

— Что ж, по крайней мере ясно, что твое обаяние здесь ни при чем, у тебя ведь его вовсе нет. Стало быть, я прав. Женщинам вечно приходят в голову разные глупости, а как и почему, никто не может понять.

Ричард отрешенно жевал хлеб, запивая его бульоном. До полного выздоровления ему было, похоже, еще далеко, голова опять шла кругом, мысли путались.

— Хочешь добавки? — спросил Харпер, забирая из его рук опустевшую миску.

Ричард покачал головой.