Роковой мужчина

Сам Мэйтленд, насколько помнилось Розамунде, утверждал, что вся эта история была подстроена его врагами. Истинной их целью был он, а не мисс Райдер. Ее убили так, чтобы изобразить убийство из ревности и тем самым отвести подозрения от себя; затем убийцы ударили ножом Мэйтленда и бросили его истекать кровью. На беду обвиняемого, прокурор вызвал в суд врача, который заявил, что ножевая рана, нанесенная Мэйтленду, несмертельна. Стало быть, заключил прокурор, Мэйтленд сам нанес себе эту рану, дабы убедить суд в своей невиновности. Затем он выбросил нож из окна, чтобы избавиться от опасной улики. Нож, однако, нашли, и хитроумный замысел Мэйтленда провалился.

Итак, казнь состоится завтра утром. Розамунду пробрал ледяной озноб. Совершенно неожиданно она посочувствовала Мэйтленду.

Если б только отец узнал о предполагаемой поездке в Ньюгейт, он бы категорически запретил Розамунде такую выходку. С другой стороны, ей уже двадцать семь, а жизнь ее тускла, бесцветна и однообразна.

Стоило ей подумать об этом, как она тут же приняла решение и, стремительно вскочив, направилась наверх, в лиловую комнату.

2

Ричард Мэйтленд размышлял о том, что английское правосудие, при всех его недостатках, вершится на редкость быстро. Его обвинили в убийстве, через неделю судили и, признав виновным, приговорили к повешению через два дня. По сути, уже завтра. При такой поспешности осужденному вряд ли останется время для того, чтобы задумать и осуществить побег.

Растянувшись во весь свой немалый рост на жесткой тюремной койке, Ричард равнодушно разглядывал зарешеченное оконце, расположенное слишком высоко, чтобы в него можно было выглянуть. Тремя этажами ниже был тюремный двор, куда выводили на прогулку заключенных, но через закрытое окно не долетало снизу ни звука. Тишина, унылые каменные стены, спертый воздух и скудный сумеречный свет — словом, в камере, где содержали приговоренных к смерти, оставалось лишь медленно сходить с ума или размышлять о бесцельно прожитой жизни.

Не в первый раз Ричарду грозила смертная казнь. В Испании он был захвачен в плен в расположении вражеских войск. Он был шпионом и знал, какая участь ждет его по законам военного времени. И все же тогда Ричард умер бы с честью, потому что служил своему королю и своей родине. Увы, немного чести в том, чтобы дать себя повесить за преступление, которое ты не совершал.

Тогда, в Испании, его накануне казни спасла внезапная атака английской конницы. Где же, черт возьми, теперь эта «вся королевская конница, вся королевская рать»?!

Ричард попытался сесть — и сморщился от боли. Рана в груди понемногу заживала, но до выздоровления было еще далеко, да и Ньюгейт — не самое подходящее место для поправки здоровья. Здесь царила ужасающая грязь — счастье еще, что он избежал заражения крови. К тому же тюремное начальство не склонно было лечить того, кто и так приговорен к смерти. Молоденький фельдшер, который осматривал Ричарда сегодня утром, неловко сострил насчет того, что наилучшее лекарство для него — полный покой. Что же, на том свете Ричард сможет вволю похохотать над этой шуткой — если только не сумеет выбраться отсюда. А уж если он окажется на свободе, то непременно восстановит свое доброе имя и узнает, кто убил Люси Райдер.

Мысль об этой девушке неизменно вызывала у Ричарда приступ ярости, направленной, впрочем, на самого себя. Времени на размышления у него было более чем достаточно, и хотя он, к сожалению, догадался слишком поздно, что Люси тоже участвовала в заговоре, все же он не мог поверить, что она пошла на это сознательно. Нет, девушка была скорее всего лишь пешкой в умелых руках врагов Ричарда, и они без сожаления пожертвовали этой пешкой, чтобы заполучить такую добычу, как он, Мэйтленд. Если б только Ричард вовремя понял, что происходит, Люси Райдер была бы сейчас жива.

Ричарду и самому не верилось, что он мог свалять такого дурака. Он целиком и полностью доверился Люси Райдер — он, Ричард Мэйтленд, который мог по пальцам счесть людей, достойных его доверия! Ричард и вправду принялся загибать пальцы: Харпер, Хью Темплер и его жена Эбби, Джейсон Рэдли и… все. Четверо. Ричард задумался на минуту — и прибавил к этому списку самого себя.

Он вдруг осознал, что улыбается, и несказанно этому удивился, в камере смертника нелегко найти повод для веселья. Здесь так тесно, что невозможно даже метаться из угла в угол подобно пресловутому «загнанному зверю». Только и спасение от праздной тюремной тоски, что редкий посетитель, который явится проститься с осужденным.