Роковой мужчина

Некоторое время спустя Кэлли и тетушка Фрэн отправились полюбоваться на зимний сад, выходящий окнами на лужайку. Мисс Драйден и Розамунда остались одни.

Мисс Драйден сказала своим обычным сдержанным тоном:

— Я хочу, чтобы вы знали: я восхищаюсь тем, как вы защищали мистера Мэйтленда. Вы были великолепны, когда поставили на место майора Дигби! Хотела бы я иметь смелость сказать такие слова!

Розамунда с интересом взглянула на свою компаньонку.

— Вы верите в его невиновность?

Мисс Драйден кивнула.

— Вы никогда не говорили об этом во время процесса над ним.

— Верно, не говорила, но лишь потому, что вы отзывались о нем не иначе как об исчадии зла. Я не хотела перечить вам.

Вот она, расплата за титул!

— Я разрешаю вам перечить мне, когда вздумается.

Лицо мисс Драйден озарила мимолетная озорная улыбка.

— Благодарю вас. Но, как я уже сказала, я тоже верю в его невиновность.

Розамунда вздохнула.

— С нами согласятся немногие.

— Мой брат согласен. К тому же он помнит мистера Мэйтленда еще по Кембриджу.

Розамунда выпрямилась на стуле.

— Ваш брат знает мистера Мэйтленда?

— Они вместе учились в Кембридже. Питер рассказывал, что хотя Мэйтленд тяжело сходился с людьми, он был прямолинеен, как стрела. Он бы никогда не стал убивать ту девушку. Видите ли… — мисс Драйден помедлила, затем продолжила: — Там произошла одна неприятная история, в которой обвинили Мэйтленда. — Она посмотрела прямо в глаза Розамунде. — Но его оправдали, и Питер горячо раскаивался в том, что не поверил ему. Он поклялся, что больше не допустит такой ошибки.

С нарастающим волнением Розамунда спросила:

— Ваш брат когда-нибудь упоминал человека по имени Фрэнк Степлтон?

— Тот, другой студент, — медленно произнесла Пруденс.

— Вы знаете, где он сейчас? Что с ним стало?

— Покинув Кембридж, он отправился в Канаду и, по слухам, там умер.

«Вот оно что», — подумала Розамунда. В любом случае не мешало бы поговорить с братом Пруденс. Возможно, у Фрэнка Степлтона остались друзья, решившие отомстить за него. Возможно, Питер Драйден имеет отношение к этому давнему делу. Не все же викарии святоши.

Хотя, скорее всего, она хватается за соломинку.

Мисс Драйден сказала:

— Если бы я могла чем-то помочь мистеру Мэйтлен-ду! Ужасно быть осужденным за преступление, которого не совершал!

Розамунда вспомнила, с каким пылом сама собиралась смыть грязь с имени Ричарда Мэйтленда. Однако решимости у нее поубавилась, поскольку отец предостерег ее, сказав, что Ричард вряд ли будет благодарен ей за вмешательство.

— По-моему, кое-что мы все же сможем сделать, — сказала она.

— Что? — глаза мисс Драйден загорелись.

— То, о чем я говорила. Начать сначала и снова опросить свидетелей, но на этот раз исходя из того, что мистер Мэйтленд невиновен.

В этот момент в комнату вошла Кэлли.

— Сдается мне, это дело рук Ричарда Мэйтленда, — игриво заявила она. — С тех пор как он похитил тебя, произошло нечто, побудившее тебя начать новую жизнь.

— Разумеется, ты права, — в тон ей ответила Розамунда. — Только увидев, как чья-то жизнь висит на волоске, леди может задуматься о смысле своей собственной.

Кэлли расхохоталась.

— Слышу голос Мисс Малодушия! Если бы Ричард Мэйтленд похитил меня, я бы смаковала каждую минуту этого приключения!

У Розамунды не было ни малейшего желания выслушивать, как подруга превозносит Ричарда, поэтому она поспешно предложила вернуться на Манчестер-сквер, где их, должно быть, уже дожидался Каспар.

19

Это был самый странный день рождения, на котором когда-либо бывал Ричард. Гости принесли подарки, но не для Розамунды, а для бедных прихожан. Кажется, у Девэров было традицией устраивать благотворительные балы в честь семейных праздников. Обычно герцог Ромси удваивал сумму, собранную за вечер.

Что ж, у богатых свои причуды.

Погода, как всегда, была отвратительной. День начинался великолепно, но внезапный пронизывающий ветер, налетевший с Северного моря, принес с собой мелкий моросящий дождь. Дамы в воздушных бальных платьях зябко кутались в шали, и это в доме!

На улице лакеи спешили к вновь прибывающим гостям с раскрытыми зонтами. От ветра повалило шатер, раскинутый в саду, и садовники под проливным дождем пытались закрепить его на земле, чтобы не сдуло. Словом, царившую в Твикенхэм-хаус атмосферу трудно было назвать праздничной.

У Ричарда уж точно было мало поводов для веселья. Его разрядили, как щеголя из прошлого века. Голову его украшал щедро напудренный парик, от которого немилосердно чесалась голова. Ричард заподозрил, что в парике завелись вши, однако он не мог утолить зуд, не привлекая к себе внимания. Утешаясь, он напомнил себе, что несет караул, как в армии. Он стоял в конце огромного бального зала, у входа в зимний сад, где были накрыты столы для ужина, и должен был не пускать гостей, пока не закончатся последние приготовления.