Роковой мужчина

– Я не буду ничего передавать, – сказала я и повесила трубку. Аннабель, вероятно, заперлась в номере, глотает наркотики, и не выйдет, пока не израсходует свой запас или не захочет чего-нибудь нового. Я боялась за нее – в самом деле боялась.

Я записала в своей «подушечной книге»:

«Аннабель как никто близка к типу «прирожденной жертвы». Я лично не верю, что существуют «прирожденные жертвы» или что-нибудь подобное, но бывают мгновения, когда все равно размышляю об этом. Нет, женщина всегда может ответить на удар. Взять хотя бы Барбару. Она вовсе не свалилась без памяти, когда прочла то письмо. А ведь я, впервые встретившись с ней, приняла ее за жертвенную личность. Джен Эйр, живущая в каждой из нас, не хочет сдаваться»

Устав, я прекратила писать. Мэсон, где ты? Ты нужен мне.

Оказалось, что бедняга провел ночь в офисе. Когда я в четверть девятого вошла в кабинет с его одеждой, забранной из стирки, то обнаружила, что он спит на диване. Во сне Мэсон выглядел падшим ангелом, его руки были сложены, как крылья. На его лице не было написано страданий – одно спокойствие. Он не вернулся к Барбаре, и ему было некуда идти.

С дальней стороны дивана на полу лежали мои красные трусики. Мое сердце замерло. Я была потрясена. Он нашел их, держал в руках, взял с собой в постель. Возможно, он мастурбировал с ними или даже в них. Я на цыпочках обошла кровать, быстро нагнулась и подняла трусики. Когда я нагибалась, мои суставы затрещали, подобно далеким пистолетным выстрелам. Мэсон слегка пошевелился, но не проснулся. Я подобрала трусики и вернулась в приемную. Закрыв дверь, осмотрела их. Никаких следов. Я почувствовала разочарование.

«Что мне с ними делать?» – размышляла я. Мэсон заснул, прежде чем положил их назад в пакет в ящике стола. Если я положу их туда, то он, проснувшись, вспомнит, что не делал этого – значит, сделала я. Я могла оставить их там, где нашла, и сделать вид, что не заметила их. Но я хотела дать ему понять, что видела их. И я пошла на компромисс, аккуратно положив трусики около компьютера. Там он наверняка увидит их, но не сможет вспомнить – действительно ли оставил их там в полусонном состоянии перед тем, как лечь спать. Или просто подумает, что я нашла их рядом с кроватью и переложила, пока он спал, как знак того, что я все знаю, и хочу, чтобы он знал это. Желание неистощимо в изобретении уловок.

Я вышла в коридор, зашла в офис во второй раз и начала все сначала. На этот раз я приготовила кофе и, став служанкой, принесла Мэсону. Я глядела на него несколько мгновений до тех пор, пока он не проснулся. Сперва на его лице отразился страх, затем радость видеть меня. Он назвал меня «сестренкой». Может быть, именно сестры ему не хватало.

По его лицу я видела, что Мэсон по-прежнему не доверяет мне, но не могла его винить. Я сама была тому причиной. Мне было больно видеть его беспокойство. Но он оказался уязвим, и это подбодрило меня. Я вышла, дав ему возможность одеться.

Зазвонил телефон. Это была Фелисити. Она настоятельно хотела «встретиться» со своим сыном. Никаких непристойностей я на этот раз не услышала. Своим замогильным голосом она сказала то, что хотела и повесила трубку. Безо всякой улыбки я передала послание Мэсону. Он улыбнулся.

Но когда он увидел около компьютера мои красные трусики, улыбка исчезла с его лица. Наконец он уехал к матери, надев одну из рубашек, принесенных мной, и я занялась своими делами – то есть его делами, отвечая на звонки и занося в блокнот заметки, чтобы не полагаться на свою капризную память.

Через некоторое время в офис явилась Барбара, притащив два чемодана. Я встала из-за стола, чтобы помочь ей.

– Его нет, – объяснила я.

– Хорошо. Я не хочу с ним говорить.

Барбара сделала паузу, чтобы отдышаться. Она смотрела мне прямо в глаза.

– Я пропаду без него.

Это было неожиданное признание. Ее долгий пристальный взгляд был проверкой на верность. Барбара хотела выговориться и решила, что может мне доверять.

– Понимаю, – сказала я без всякой иронии.

– Я хочу, чтобы он вернулся.

В Барбаре проглядывало что-то материнское. Может быть, и во мне тоже? Едва ли, и в этом была моя сила. У Мэсона уже есть мать. Он мог доверять мне как равной, как женщине, никак не связанной с его прошлым. Вдвоем с ним мы были чистым листом бумаги.

– Я только что встречалась с его матерью, – рассказала Барбара. – Если вы здесь работаете, вам не удастся избежать Фелисити. Она настоящая сумасшедшая.

– Я так и поняла, – я внутренне напряглась.

– Я терпеть не могу эту суку. Я пыталась заставить Мэсона порвать с ней, выбросить ее из своей жизни.

– Но это невозможно, не так ли? Пока она здесь…