Роковой оберег Марины Цветаевой

Планы у меня были самые замечательные. Я подумывала сходить в бассейн. Знаете ведь, как бывает: то одно, то другое, дела вырастают, будто из под земли, и некогда сходить в бассейн. А тут в моем распоряжении целый ничем не занятый вечер. Об этом я и поведала всем присутствующим в гостиной — домработнице Ольге Владимировне, маме и Веронике, маминой подруге еще со студенческих времен. Сколько себя помню, всегда рядом с мамой была Вероника. Мама еще учились в инязе, когда ее в первый раз отправили на стажировку гидом переводчиком в Париж, где она и познакомилась с Вероникой. Вероника была старше мамы лет на десять, а может, и больше, так как работала во Франции очень давно. Как старший товарищ она взяла над Марьяной шефство, добившись, чтобы после окончания института молодого специалиста Колесникову распределили под ее начало. Подруги проработали бок о бок много лет, и пока мама рожала меня, Вероника приберегала ей место. А потом Марьяну внезапно отозвали в Москву, и она вернулась к нам с бабушкой в коммуналку на Бауманской. В столичных турагентствах вакансий переводчиков с французского не было, и Марьяна не знала, как жить дальше. И тогда Вероника вспомнила, что в девятом и десятом классе училась в санаторной школе рядом с Лесным городком. Она так самозабвенно хвалила эти места и советовала обменять две наши комнаты в центре столицы на квартиру в Лесном городке, что мама вопреки своему обыкновению решать вопросы самостоятельно ее послушала. И вот мы с мамой и с бабушкой перебрались сюда и ни разу об этом не пожалели. Вероника осталась работать во Франции, вышла замуж за владельца сети ресторанов Эда Полянски, имеющего помимо собственного дома в пригороде Парижа еще и виллу в Майами, и теперь не задумываясь меняла одну модель «Ламборджини» на другую, более новую и продвинутую. Что касается ее внешности, то Вероника — женщина без возраста, как голливудские актрисы или топ модели, достигшие расцвета красоты и законсервировавшиеся в своем самом выигрышном облике. Думаю, что время от времени над лицом и телом Вероники трудятся лучшие пластические хирурги Европы, ибо возраст ее не может определить даже Марьяна, иногда в шутку пристававшая к подруге с требованием показать паспорт, потому что Вероника, несмотря на явное старшинство, выглядит моложе своей протеже. Пафосным курортам мадам Полянски предпочитает Лесной городок, куда приезжает при каждой возможности и отдыхает здесь от шума европейской жизни, набираясь сил у природы, как она сама любит повторять. Она часами гуляет по лесу и знает все окрестности, рассказывая удивительные истории про гору Колбаску и про Пирожную гору, в которой, по преданию, зарыта золотая карета князя Серебряного. В этот раз Вероника приехала неделю назад, чтобы стать крестной матерью Юрика, и до сих пор гостила у нас, собираясь купить особняк поблизости от скромного, по ее меркам, коттеджа моего отчима. И если Марьяна только и знала, что меня ругать, то Вероника была моим добрым ангелом. Она всегда защищала меня от нападок матери и несколько раз увозила с собой в Париж, давая возможность Марьяне восстановить утраченное душевное равновесие. У Вероники я чувствовала себя принцессой. Ее ресторатор бывал неизменно учтив и обходителен, смотрел на Веронику влюбленными глазами, и крохи этой любви перепадали и мне. Отправляясь за покупками в бутики, Вероника не забывала взять у месье Полянски побольше денег и для «la petite fille russe»[2], и я возвращалась на родину разодетая, как кукла. Марьяна, которая все это время проводила в неравных боях с мужем и с собственным непростым характером, встречала нас новой истерикой, но Вероника умела ее успокоить, все таки они были подруги и знали друг о друге практически все. Мне же Вероника всегда говорила, что я должна быть снисходительна к Марьяне, ведь моя мать — не простая женщина, а богом одаренный поэт, а это дорогого стоит. Тут уж нужно закрыть глаза на все обиды, щедро расточаемые Марьяной своим близким. Выслушав рассказ о моих планах, Вероника улыбнулась и качнула бриллиантами в ушах, соглашаясь с моей затеей, а мама посмотрела на меня так, будто я собиралась отправиться на шабаш. Такой взгляд я знала очень хорошо, он означал категорический протест и делал лицо матери как бы слегка изумленным и в то же время обиженным. Она собирала складками лоб и словно спрашивала: «Ты что, смеешься надо мной»? И в этот момент проступал ее истинный возраст, хотя обычно Марьяна смотрелась девочкой подростком. В свои сорок два года мать выглядела спортивной и подтянутой, совершенно об этом не заботясь, ибо все дни напролет сочиняла тексты для рок баллад. Началось ее увлечение, когда она преподавала в школе. Мама написала несколько стихотворных произведений, выложила их в Интернет и неожиданно для себя получила предложение от одной довольно известной рок группы стать их текстовиком. Марьяна с радостью ухватилась за возможность реализовать поэтический дар, а заодно и заработать денег и сотрудничала с музыкантами вплоть до рождения Юрика. Затем парни отказались от маминых услуг, сообщив, что нашли другого автора. Мама же продолжает упрямо писать в стол, надеясь, что многолетние исполнители песен на ее стихи опомнятся и позовут ее обратно.