Роковой оберег Марины Цветаевой

С Робертом все прошло гладко, он давно хотел видеть Веру Александровну своей женой. Вышла только одна накладка — добропорядочный Трейл требовал, чтобы жена ночевала дома, а Верочка не могла нарушить приказ. Лучковой поручили с нуля создать специализированную диверсионную школу и обучить отданных на ее попечение девушек искусству обольщения. Помимо любовной науки, преподаваемой Лучковой, студентки закрытой школы изучали иностранные языки, учились стрелять, овладевали навыками рукопашной борьбы и развивали память. Помещение для учебного центра отвели в лесу у военного городка под Москвой, использовав бывший детский санаторий. Когда могла, Вера приезжала на ночь домой, но в основном ей приходилось оставаться в школе. Мужу она рассказывала, что по партийной линии их посылают на курсы профсоюзных работников и часто вывозят в другие города для обмена опытом. Как то раз во время урока зашла речь про тайники. Вера с курсантками обсуждала, где лучше всего сделать тайник женщине. Ведь дамскую сумку легко обыскать, и прятать в ней агентурные сведения довольно глупо. Верочка хотела рассказать про тайник в брегете, но вовремя спохватилась — мало ли что. Вот пройдет время, она отыщет сентиментального глупого Родзевича, вдруг так некстати опомнившегося и воспылавшего страстью к несуразной Цветаевой, заберет у него рекламную листовку с заветными цифрами, тогда и расскажет девочкам курсанткам про самое удачное место для тайника.

* * *

Когда мы спустились в гостиную, Вероника допивала вино, сидя напротив Андрея и слушая его рассуждения о политической обстановке в Украине, куда неплохо было бы съездить этим летом.

— Ничего сложного! Делаем визы, заказываем отель и летим в Одессу вместе с Юриком. Можем взять Женю, но это как ты захочешь. Она девочка сложная, с ней не всегда легко…

— Прошу прощения, — перебила я отчима, — у меня вопрос. Ольга Владимировна только что призналась, что вечером в тот день, когда убили Марьяну, она не уследила за Босей, и собака убежала. Бося отсутствовала дома всю ночь, и мне хотелось бы знать, кого вы, Вероника, выгуливали?

Я замолчала и вопросительно взглянула на Веронику. Мамина подруга смотрела на меня такими глазами, что мне сделалось стыдно. Кого я подозреваю? Женщину, которая возилась со мной с младенчества? Которая защищала меня от Марьяны, когда на ту находила мания величия? Мою любимую Веронику?

— Ты думаешь, Женя, что я вру? — после минутной паузы, во время которой я готова была провалиться сквозь землю, медленно и членораздельно, почти по слогам, выговорила она. — Ты веришь не мне, а прислуге?

— Ольга Владимировна служит у нас пять лет, зачем ей врать? — краснея, выдавила я из себя.

— А если я скажу, что у меня в вашем доме пропало портмоне с крупной суммой денег, что ты на это ответишь? Кого я должна подозревать? Не тебя же! И не Андрея. И даже Василий не стал бы воровать у своих гостей. Значит, деньги взяла Ольга Владимировна. И сейчас она пытается сделать так, чтобы я испугалась быть заподозренной в убийстве Марьяны и уехала, никому ничего не сказав про похищенные у меня деньги. Ведь так, Ольга Владимировна?

Домработница стояла ни жива ни мертва, с дергающимися губами и трясущимся подбородком.

— Кто нибудь видел, как вы гонялись за собакой? — допытывалась Вероника.

— Нет, никто не видел, — прошептала Ольга Владимировна. — Было темно, да и не встретился нам никто. Живу я одна, и некому подтвердить, что я принесла Босечку к себе и всю ночь отогревала ее грелками.