Роковой Париж

Они ушли из бара, но в номере Дена как прорвало, он ходил из угла в угол и орал, не стесняясь в выражениях. Юле и так было паршиво на душе, а когда на неё ещё так грозно орут, она окончательно расстроилась и выслушивала его, сдерживая слёзы.

— Что это было?! Ты ещё и напилась! О чём ты вообще думала?! Юля, что ты себе позволяешь?! Как ты себя ведёшь?! Уже успела с барменом спутаться?! — Ден просто был в ярости, он ходил и возмущённо орал.

— Хватит на меня кричать! — Юля в который раз попыталась пресечь его возмущение, но он проигнорировал, продолжая сыпать упреками.

Юля сидела на кровати, поджав колени, и пыталась его утихомирить:

— Денис, успокойся, пожалуйста!

Она ждала, когда Ден выпустит пар, и тогда можно будет нормально поговорить. Минут через десять он, действительно, успокоился, остановился, сел рядом с Юлей, которая на него даже смотреть не хотела после всех этих криков, и опустила голову, уткнувшись в колени. Ден, видимо, понял, что перегнул палку своим возмущением.

— Юля, что там произошло в баре? — спросил он уже более спокойно.

Но девушка молчала, ей не хотелось ни оправдываться, ни что-то объяснять, ни просить прощения, даже разговаривать с Деном не хотелось от обиды за его ор. Действие кофе закончилось, ещё алкоголь добавил слабости. Юля вдруг почувствовала, как сильно её клонит в сон,

— Ты закончил орать? — сердито посмотрела на него Юля. — Тогда я спать.

Она легла на кровать, не раздеваясь, и отвернулась к стене.

— Юля, нам через час уже выходить, мы же собирались в Карловы Вары. В автобусе поспишь, нам ехать два часа, — напомнил Ден.

— Нет, я и сейчас посплю, если позволишь, — лишь буркнула Юля.

Но через час Ден так и не смог её поднять, она ворчала, накрывалась одеялом с головой и тут же засыпала. Денис в итоге сдался, и тоже лёг спать.

56

Пётр чувствовал, что всё поменялось после произошедшего, но больше всего изменился он сам. Появилась тяга к рефлексии, иногда он так задумывался, что терялся в реальности, погружаясь в себя.

Из-за следствия на работе ему влепили выговор, было неприятно, но хорошо, хоть не уволили. После выговора, временного отстранения, бумажной волокиты важность работы для него снизилась, что добавило новую тему для размышлений.

В какой-то момент ему даже стало казаться, что он запутался и занимается не тем. Петру не нравилось это состояние — раньше он считал свой вклад значимым, горел этим проектом, и очень боялся остыть к работе, к авиации, поэтому специально переключал мысли и по вечерам заставлял себя думать над своим самолётом, искать решения для крыльев. Чем больше он усердствовал, тем больше убеждался, что его идеи нереализуемы, но не сдавался. На выходных старался куда-то выбраться либо с ребятами, либо проводил время с Катей. Он даже как-то съездил в гости к Игорю, познакомился с его семьей, они предались совместным воспоминаниям.

И хотя он почти всё время проводил в кругу близких, но обсудить внутренние метаморфозы было не с кем. Саша с Аней готовились к свадьбе и последнюю неделю мая провели у его родителей. А потом друг собрался в Новороссийск — он нашёл покупателя для турбазы. Пётр без них даже немного заскучал в пустой квартире.

В конце июня на выходных Пётр выбрался с сестрой, её мужем и племянником на пикник. И пока Димка с отцом играли в бадминтон, он помогал Кате оборудовать место.

— Кстати, давно хотела отдать тебе это, — сестра протянула ему карту. — Юлино имя, видимо, забыла у нас в квартире, но знал бы ты, где я её обнаружила, — усмехнулась она.

— Юля! Что за человек! — Пётр раздосадовано покачал головой. — Спрятала куда-нибудь, чтобы никто не нашёл?!

— Ага, втиснута была за ключницу. Мы ремонт затеяли месяц назад, открутили коробку, она и выпала, — поджала губы Катя, проницательно всматриваясь в лицо Петра.

Он лишь вздохнул и засунул карту в задний карман джинсов.

— Не хочешь вернуть? — улыбнулась Катя.

— Нет! — буркнул он и возмутился: — Вот что за человек?! Хотел как лучше, позаботиться, а ей ничего от меня не нужно! И никогда не было нужно! Помнишь, я тебя тогда в сентябре спрашивал, что подарить Юле? Она отказалась брать подарок, сказала, что не хочет быть передо мной в долгу! Почему?! Какой долг?! Это всего лишь подарок! Я всё лето выпытывал, клещами вытаскивал, что ей купить. Каждый раз один ответ: «ничего»! — Пётр выдохнул и вдруг посыпал откровениями: — Каждый раз, когда я хотел купить ей что-то, чтобы порадовать, она воспринимала это так, будто я хочу привязать её к себе. Но, как оказалось, я никак не мог удержать её. Никак! Когда она захотела, просто ушла, — и Пётр сник, задумавшись. — Я всегда хотел, чтобы она была счастлива, куда больше, чем просто удержать. Мне всё больше начинает казаться, что я выдумал Юлю, влюбился в идеал, а она на самом деле другая, может, у меня было помутнение рассудка, и я вообще вообразил, что она меня любила.

Катя прищурилась: