Роковой Париж

Пётр каждый раз рано утром отвозил Юлю в аэропорт в понедельник, а на вечер пятницы брал ей билет в Москву, всегда встречал, а в будни они по-прежнему созванивались в Skype. Но этого было мало. Казалось, что они воруют эти выходные у времени, и оно их наказывает за это, поэтому время, проведенное вместе, проносилось почти мгновенно, болезненно открывая друг от друга. Юля почти всегда улетела со слезами на глазах, вроде бы всего неделя — и они снова встретятся, но эти постоянные разрывы, невозможность вдоволь насладиться друг другом, сводили с ума.

Отношения на расстоянии вытягивали все силы и моральные, и физические, и если бы они оба так не стремились друг к другу, то давно бы бросили эту затею, но каждый из них знал, что в разлуке тяжело обоим.

Пётр по ночам в понедельники ложился спать, ещё улавливая ее запах, исходящий от подушки, и от этого становилось так тоскливо и одиноко, что он чувствовал пустоту, когда девушки не было рядом. Но боялся позвонить, чтобы не разбудить, и иногда в такие моменты Юля будто слышала его мысли на расстоянии — от неё прилетала смс:

«Ты ещё не спишь? Я так скучаю. Позвони мне».

И Пётр звонил, звонил ей каждый день…

Но эти два года казались ему самыми сложными. На дворе уже стоял 2011-й. Пётр всё вынашивал планы, как перебраться к Юле — хотел завершить контракт на военной базе и устроиться в конструкторское бюро авиазавода, чтобы начать реализовывать свою концепцию. Он уже обо всём договорился, но Юля спутала ему планы, заявив, что хочет перебраться к нему после диплома, она очень хотела продолжить учебу в Москве в РУДН на Литературоведении, даже записалась на курсы.

За два года многое поменялось. Пётр весной закрыл проект — новое оборудование для военных самолетов отправили на испытания. Идеи и опыт он планировал использовать для собственной концепции. В Воронеж он так и не успел перебраться полностью. Как только Юля защитилась, сразу же поступила на заочное отделение в РУДН, куда и хотела, и хотя Пётр с весны почти всё время проводил в конструкторском бюро на заводе, но разрывался на два города — в Москве у него остались ребята, он их взял под своё крыло, но теперь они разрабатывали новое оборудование для него, а Юля ездила на курсы.

У Петра был миллион идей, и крылья он всё-таки создал, саморегулирующиеся, складные, как и хотел, осталось только построить — он не жалел ни денег, ни времени, ни сил, иногда сидел ночами напролет и контролировал и перепроверял все расчеты и процесс на заводе.

Стоило Петру в мае перебраться к Юле, как их отношения поменялись. Они уже настолько привыкли дорожить каждой минутой, проведенной вместе — эти два года «любви на расстоянии» закалили их, а поездка Юли во Францию показала, насколько хрупкими могут быть отношения.

И съехавшись, они по привычке прилипали к другу, пока окончательно не поняли, что никто никуда не денется. Ведь помимо друг друга они горели каждый своим делом: Юля либо переводила, уткнувшись в ноутбук, либо готовилась к защите и поступлению, а Пётр обычно что-то чертил и рассчитывал на компьютере, либо просто думал. Иногда они даже забывали, что находятся под боком друг у друга. Но вспоминая, Пётр часто задумчиво, с улыбкой и нежностью наблюдал за Юлей, как она с энтузиазмом перебирает пальцами по клавиатуре, хмурится, задумывается, улыбается, а потом, когда вдруг замечает его взгляд, ласково смотрит в ответ и счастливо расплывается в улыбке. Обычно в такие моменты она всё бросала и перебиралась к нему в объятия, чтобы просто поговорить, обнять, погладить, поцеловать. Им было хорошо вместе, казалось, что даже мелкие ссоры и споры лишь укрепляли отношения, заставляли ценить друга друга ещё больше.

И вот в конце июля, освободившись от дел (Юля уже защитилась, поступила в Москву, а Пётр запустил процесс конструирования на заводе), они выкроили целый месяц свободного времени и перебрались к морю, в Сочи.

Они каждый день гуляли по солнечному городу, и в один из вечеров Пётр вдруг предложил зайти в книжный магазин. Юля часто из любопытства покупала изданные книги, в переводе которых принимала участие, Пётр в это время обычно листал какие-то свои технические издания. Но в этот раз он неожиданно повёл девушку в уголок с зарубежной прозой и поэзией.

— Нашёл тут очень интересную книгу для тебя, — с загадочной улыбкой проговорил он. — Тебе должна понравиться.

Он подошёл к стеллажу с книгами, взял небольшой томик карманного формата. Посмотрел девушке в глаза и вдруг начал читать на английском двадцать третий сонет Шекспира. Юля открыла рот от изумления. Пётр и Шекспир для неё всегда существовали в двух параллельных вселенных, и в голове не укладывалось, как они могли пересечься. Она впервые услышала от Петра, чтобы он читал стихотворение, да ещё и на английском.