Роковой роман Достоевского

Вместо детского сада он фактически ходит на работу. Маленький человечек – а разговаривает уже почти как взрослый, лексический запас явно покруче, чем у некоторых журналистов будет. И в парке они сто лет не были. Сынок стесняется обращаться с просьбами. Слегка хмурит светлые бровки и, как бы между прочим, замечает: «А Витю мама на карусели водила, наверное, хорошо там». Блин, блин, блин! Бедный младенец, которому досталась такая отвратительная мать, но что поделаешь, если жизнь такая скотская!

«Жизнь скотская, причем становится все скотинистее и скотинистее, – подумала Галка и аккуратно переступила лужу. – Слова „скотинистее“ нет, но мне плевать. Мне сейчас на все плевать, потому что один мой сотрудник мертв, а второго задержали по подозрению в убийстве. Бред, какой же это бред, Кирилл не убивал Артура. Они не были друзьями, но убивать – это ведь ни в какие ворота!»

Она снова угодила ботинком в мутную желтоватую жидкость. Но ругаться, поглядев на внимательные глазки ребенка, украдкой косящегося из-за монитора, не стала. А распорядилась:

– Младенец, освободи рабочее место для матери!

– Вот еще, ты номер сдала! – хмыкнул он и демонстративно затрещал компьютерным оружием.

– Послушай, мне правда очень надо. – Галка явственно слышала в своем голосе слезы и злилась. Не хватало еще разреветься в присутствии ребенка! – Не вредничай, пожалуйста.

Он сразу же выбрался из-за компьютера. Такой маленький, а уже мужчина, утешитель, защитник.

– Мамуль, не в первый же раз статьи слетают, – серьезно сказал сын, перетаскивая со стола в кресло слишком тяжелый для маленьких ручек том седьмого «Гарри Поттера». – Заткнешь ты «дырку»!

Он уже так много понимает. Про сроки сдачи номера, про «дырки». Вот только про некролог ему знать необязательно. У ребенка не было ни яркого беззаботного детства, ни праздников. Одни производственные будни. Так пусть хоть боли будет меньше. Надо стараться его оградить. Пока это возможно…

Галка открыла «ворд», уставилась на белоснежную страницу. Придется писать, время поджимает. А мыслей нет, есть только боль, сдавившая грудь, и от нее дышится через раз. Но реклама с первой полосы снята, там заверстают некролог. Газету через пару часов повезут в типографию. Хотя нет, наверное, чуть позже, все-таки задержат. Потому что верстальщики уже все узнали, и у них тоже сейчас руки дрожат и перед глазами все плывет. Так же, как у нее. И работать невозможно, и не работать нельзя, вот такой замкнутый круг.

– Надо собраться, – прошептала Галка, покосилась на пачку сигарет, а потом на русую головку сына. – Младенец, я выйду, место не занимать!

Он наморщил крохотный носик.

– Мать, да кури здесь. Ты же торопишься, чего туда-обратно бегать.

Ругая себя нещадно, Галка щелкнула зажигалкой, затянулась, и…

Господи, какая же она все-таки идиотка! Голова совсем ничего не соображает. Сейчас же не некролог следует строчить, а Кирилла из-за решетки вытаскивать! Артур умер, но Кирилл-то живой, и ему теперь ох как несладко. Надо звонить знакомым ментам, следакам, всем, кому только возможно. И добиться, чтобы Кирилла отпустили. Конечно же, он не виновен, но, пока все прояснится, мальчик сгниет в тюрьме, или где он там сейчас находится. А некролог придется опубликовать в следующем номере. Да, очень плохо, совершенно неэтично. Но между мертвым и живым она выберет живого, как это ни цинично. И бедный Артур поступил бы точно так же…

Галка сняла трубку телефона, распорядилась, чтобы на первую полосу пошел рекламный модуль, и залистала телефонную книжку мобильного телефона.

Внезапный стук в дверь сорвал-таки крепкое словечко, и младенец звонко возмутился: «Бип!»

А потом дверь резко распахнулась.

Галка ждала увидеть верстаков, которым нужно что-нибудь уточнить. Но вместо бородатого Димки или черноволосой Инночки на пороге стоял долговязый тип в сером пальто.

– Я могу входить? – поинтересовался он с легким акцентом. И тут же растянул губы в фальшивой улыбке, оскаливая ненатурально-белоснежные зубы.

– Идите вон! – бросила Галка, решив, что ей сейчас будут впаривать очередной чудо-массажер. И демонстративно защелкала телефонными клавишами.

Где же координаты того высокого милицейского чина? Газета ему здорово помогла, а долг платежом красен.

– Вон? Где есть вон? – невозмутимо поинтересовался незнакомец.

– Вон есть везде, только не здесь, – провозгласил сын, живо оторвавшись от книги.

– Я не могу ходить вон, потому что я из ФБР, – сказал мужчина и полез в карман пальто. – И мне надо получать информацию про Артур Крылов.

Галка мигом вскочила из-за стола, бросилась к двери. И, схватив незнакомца за рукав, вытащила его в коридор. После чего угрожающе зашипела:

– Совсем мозгов нет, хрен американский! От работы меня отвлекаешь, еще и ребенка пугать вздумал! Гамбургеров надо меньше жрать, от них серое вещество разжижается!

Изловчившись, мужик все-таки достал какой-то заламинированный документ, но Галка даже не стала его разглядывать.

– Мне сейчас некогда. Это понятно?

Американец утвердительно кивнул и снова оскалился:

– Да, госпожа Епифанова. Мы можем говорить, когда вам удобно.