Роковой роман Достоевского

– Дослушайте, – попросил Андрей, с досадой понимая, что нервы на пределе и он вот-вот сорвется на крик. – Девчонки, дослушайте меня до конца. Как человеку, не обладающему доступом к базе правоохранительных органов, так быстро разыскать модераторов сайтов, зарегистрированных в разных городах? Но мой приятель, модератор Володя, он тоже насторожился при том телефонном разговоре. И тогда его пригласили на беседу, в УФСБ, к какому-то там майору. Он записал телефон, пробил по базе. Первые цифры – как в приемной «конторы», все совпадает. На встречу не пошел, конечно, чего встречаться. Ясно, что не разводка, а в чем суть – там ведь не объясняют…

Марина, охнув, полезла в сумочку, достала распечатку.

– Статья Артура… О господи! Ну точно, он ведь пишет, что в романе может быть какая-то информация, нежелательная для властей. А ведь скоро парламентские выборы, а потом президентские. Я думала, это журналист так, для красного словца приплел.

– А меня этот препарат сразу насторожил, – перебил Андрей. – Мы ведь совершенно случайно установили блокиранты, а другие компоненты так и не вычислили. Сколько таких трупов может быть, где криминал судебные медики не выявили, никто не знает. Но произведена эта адская смесь явно в лаборатории, это не дилетант баловался. В общем, похоже, снова 37-й год начинается…

Лика выхватила сигарету из пачки, щелкнула зажигалкой. Закашлялась и, вытаращившись на сизый дым, воскликнула:

– Вот это сила рефлексов! Я уже сто лет не курю, а как задумаюсь, руки сами к сигаретам тянутся. Теперь невкусно, просто невкусно. А думала я вот о чем… Хорошо, допустим. Препарат в кустарных условиях не изготовить. Была, видимо, партия. То есть для производства ядовитого вещества специфического воздействия, конечно, требовалось соответствующее указание. Такое распоряжение могло последовать от ФСБ. Дальше. Операции по ликвидации. Их проводят все спецслужбы мира. Но такие мероприятия никогда не афишируются! А вы проанализируйте, какая информационная волна пошла после питерских преступлений.

Андрей пожал плечами:

– Даже профессионалы ошибаются.

– Даже если бы они ошиблись, – живо возразила Лика, – уж поверь мне, у властей всегда есть возможность повлиять на СМИ. Все упоминания любой темы, не устраивающей власть, прекращаются. А накануне выборов – тем более. Так что это тот аспект, который заставляет меня сомневаться в причастности ФСБ. И еще. Люди! Подумайте вы головой! Достоевский, конечно, гениальный писатель, но какая информация, представляющая угрозу для власти, может находиться в рукописи романа?! Да даже если какой-нибудь условный герой с известной фамилией приходит в книге к власти и в России наступает полный кирдык – политтехнологи только рады будут. Современные медиа могут все. Не важно, что происходит, важно, как это все подается! Андрей, ты ошибаешься! Дело не в выборах, а в рукописи. И такой вот Савельев, интеллектуальный книжный червь, намного убедительнее выглядит в роли преступника, чем ФСБ. Могущество и беспощадность, чистые руки, холодное сердце – это все мифы, сегодня уже спецслужба не та, возможности не те, задачи иные! Это Савельев, говорю вам!

– Извините. – Андрей взял зазвонившую «Нокию», ответил на вызов.

А потом, отложив телефон, устало сказал:

– Савельева убили. Сейчас на место происшествия выезжает следственная группа. Еще вопросы будут?..

* * *

В телефонной трубке зазвучала мелодичная иностранная речь, и следователь Гаврилов закрыл глаза. От женского голоса, произносившего непонятные слова, стало немного легче.

Вторую бессонную ночь, проведенную в прокуратуре, еще можно было бы пережить. Но больше пятидесяти часов без алкоголя, без глоточка, без граммулечки… Невозможно сосредоточиться, все раздражает, пришлось даже отложить повторные допросы Майкла Ньюмана и Виктора Шевелева, потому что в таком состоянии это бесполезная трата времени. Валентин Николаевич поглядывал на часы, считая минуты до поездки к наркологу. Пусть вколет хоть что-нибудь, облегчающее страдания, терпеть такие муки невозможно, невозможно, еще немного – и сорвется, побежит за водкой, наплевав на свою установку не пить на работе.

А потом зазвонил телефон, и непонятная речь, как прохладный ручей, приглушила боль.

Но ненадолго. Голос и язык поменялись.

– Я переводчик посольства США, – бодро зарапортовал мужчина. – Только что с вами говорила помощник второго секретаря госпожа Лец. Она не настолько хорошо владеет русским языком, чтобы понять особенности юридической лексики. К нам дозвонилась жена мистера Ньюмана и сообщила, что ее мужа забрали из гостиницы какие-то люди. Мы получили информацию, что мистер Ньюман арестован. Вы ее подтверждаете?

– Он задержан, а не арестован, – морщась от головной боли, пробормотал Гаврилов. – Официальное обвинение ему еще не предъявлено. Повод для задержания был веский.

На том конце провода образовалась пауза, которой Валентин Николаевич воспользовался, чтобы осушить стакан теплой горьковатой минералки.