Роковой романтизм. Эпоха демонов

Сейчас мы помещаем проституток на одну из самых низких ступенек социальной структуры общества, о них упоминают с презрением, если вообще упоминают. Но в Париже XIX века проституция была важной составляющей повседневной жизни, частным бизнесом с публичными последствиями. Еще в 1804 году, когда Наполеон стал императором, то он приказал зарегистрировать всех работниц сексуального фронта страны и провести медицинский осмотр. Пять лет спустя в одном только Париже официально работали 180 борделей. По закону заведением должна управлять женщина, чаще всего ею оказывалась бывшая проститутка. Фасад заведения должен был выглядеть как можно более незаметным: скромным и сдержанным. В период правления Наполеона III, а это была эпоха Виктора Гюго, секс-индустрия работала по строгим правилам, и такое положение дел сохранялось и в начале XX века. Сутенерство было вне закона, вместо этого женщины легкого поведения должны были регистрироваться в полиции, работать лишь в одном борделе и платить налоги. Надзорные органы и инспекторы полиции нравов могли быть очень придирчивыми, и в газетах нередко появлялись заметки о несчастных женщинах, наложивших на себя руки, чтобы их не оттащили в префектуру. На несколько ступенек выше по социальной лестнице располагались куртизанки, предлагавшие клиентам не только тело, но и светский лоск, увлекательную беседу и общественный престиж. Особенно подвержены чарам проституток и куртизанок были художники и писатели. Многие из куртизанок стали знаменитостями, и об их жизни (а иногда и о содержателях) писали газеты. Ла Паива, одна из самых заметных куртизанок периода Второй империи (1852–1870), родилась в еврейском гетто в Москве, но в итоге оказалась на Елисейских Полях, где принимала гостей в нарочито роскошном доме с ониксовой ванной, из крана которой текло шампанское. Когда она умерла в 1884 году, ее последний супруг распорядился сохранить ее тело в формалине, к немалому изумлению его следующей жены. Куртизанка Аполлония Сабатье, которую почитатели называли Президентшей, сделала из своего дома буржуазный салон, куда частенько заглядывали Эжен Делакруа, Гюстав Флобер и в особенности Шарль Бодлер, которому она служила наемной музой. Куртизанок осыпали драгоценностями и купали в ваннах из «Вдовы Клико», но большинство проституток были отчаявшимися созданиями, сбежавшими от жизни во французской глубинке. Бодлер писал не только о том, что искусство — это род проституции, но и о том, что весь Париж был гигантским публичным домом.

Как свидетельствует история, не всегда те идеалы, которые исповедовали великие творцы слова, являлись для них жизненным кредо. Иногда идеал для них самих был недосягаемой мечтой. Так великий Гюго, гордость Франции, ее пророк и рыцарь чести, придавал своим литературным героям черты высоконравственных людей, а их любовь описывал необыкновенно чистой, целомудренной и непорочной. Совсем не так обстояли дела с его личной жизнью, на протяжении которой он вел борьбу со своей необузданной похотью и любвеобильностью, но так и не смог их победить.

Первой супругой в биографии Виктора Гюго была Адель Фуше. В этом браке у них родилось пятеро детей. Их семейную жизнь было сложно назвать счастливой. Жена пренебрежительно относилась к мужу и часто ему изменяла.

Интересно, что Адель не прочла ни одного произведения своего гениального супруга. Любое прикосновение Виктора раздражало ее, в результате чего Фуше часто отказывала ему в исполнении супружеского долга. Госпожа Гюго в первые десять лет брака все время или носила во чреве ребенка, или кормила очередного новорожденного, и порядком утомилась от материнского и супружеского бремени.

У нее не хватало сил отвечать на пылкость своего мужа, супружеские обязанности превратились для нее в тяжелую повинность.

Кончилось все тем, что она влюбилась в друга Гюго, поэта и критика Сент-Бева, который из-за физического изъяна не мог претендовать на телесную близость с ней, зато завладел ее сердцем, культивируя «возвышенную любовь».

Для Гюго это было равносильно измене. Его отвергли и предали те, кого он считал самыми близкими: жена и друг. Именно в этот тяжелый для себя период Виктор Гюго познакомился с Жюльеттой Друэ.

Жюльетта родилась в 1806 году, в Фужере. Ее мать умерла рано, Жюльетта не помнила матери, да и отца тоже: Жюльен Говен, портной по профессии, ушел в банду контрреволюционеров-шуанов. Жюльетта воспитывалась в пансионе при монастыре бенедиктинок и, будучи натурой впечатлительной, так прониклась красотой «католических обрядов и целомудренного самопожертвования», что едва не стала монахиней.

Отговорил ее, как ни удивительно, архиепископ Парижский монсеньор де Ладана: он исповедовал девиц, желавших дать монашеский обет, и счел, что Жюльетта не подходит для монастыря. Архиепископ оказался прав: прямо из монастырских стен эта красавица с изумительной фигурой попала в мастерскую скульптора Жан-Жака Прадье.