Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз

Ввиду угрозы, представляемой британским интересам на Среднем Востоке гипотетическим германо-советским соглашением, Криппса неожиданно срочно отозвали для консультаций. Целью отзыва было не заложить основы англо-советского альянса в предвидении близкой войны (как стали считать впоследствии), а найти способы помешать русским сделать уступки Германии на Среднем Востоке^{1332}. Манера, в которой это решение проводилось в жизнь, действительно сбивает с толку. Когда Иден вернулся со Среднего Востока в середине апреля, в Северном департаменте чуть не поднялся открытый мятеж из-за «периодического нежелания Криппса следовать инструкциям, которое одновременно сочеталось с тенденцией предпринимать самостоятельные действия, не ставя об этом в известность». Тогда было выдвинуто требование незамедлительно вернуть Криппса домой, не только для консультаций, но главным образом для «инструктирования». Иден, однако, отказался сделать это, вероятно, под влиянием мысли, что, оказавшись в Лондоне, Криппс «увлечется политикой здесь и не захочет возвращаться». Кэдоган тоже выразил некоторую озабоченность по поводу того, как русские истолкуют отзыв Криппса. В результате сошлись на том, что Криппс «не должен оставлять свой пост при виде сгущающихся туч, а устроить срочную эвакуацию его свинарника довольно затруднительно»^{1333}.

Из соображений личной безопасности Криппса во время его полета в Англию было принято решение не объявлять о его отзыве. Однако, когда известие о нем все же просочилось в прессу, никто и не думал о чувствах Советов. Объявление появилось во всех агентствах новостей 6 июня и «вызвало настоящую сенсацию среди журналистов всех национальностей в Лондоне и нелепые домыслы относительно причин поездки». Домыслы в основном сводились к предположению о «внезапном ухудшении англо-русских отношений». В конце концов широко распространилось убеждение, будто в самом разгаре интенсивные переговоры русских с немцами, и чиновникам Уайтхолла даже не приходило в голову, что русские и сами могут заподозрить, будто такие же переговоры имеют место в Лондоне^{1334}.

Майский тут же потребовал объяснений от Уайтхолла; но его подозрения лишь усилились, когда Иден небрежно ответил, что «это обычная практика — стараться сохранять связь с отдаленными посольствами» и что «[Криппсу] во всех отношениях полезно съездить домой и ознакомиться с положением здесь». Это заявление противоречило информации, полученной Майским из Москвы, из Наркомата иностранных дел. В последней попытке помешать русским уступить воображаемым требованиям немцев Криппс, как оказалось, позволил себе еще одну несанкционированную угрозу Вышинскому во время их короткой пятнадцатиминутной встречи. Убежденный в том, что русские находятся на пороге соглашения с Германией, он рассказал, что уезжает для консультаций, но может и не вернуться в Москву. Сталину и Молотову давался еще один шанс поговорить с ним до его отъезда, если они захотят. Криппс попрощался с Вышинским, поблагодарив его «за внимательное к нему отношение в течение всего "бесплодного" года»^{1335}. Отъезд совпал с эвакуацией работников посольства и их семей посреди растущих слухов о скором германо-советском столкновении. Леди Криппс уехала с мужем, а его дочь эвакуировалась в Тегеран. Отзыв Криппса сопровождался шумной кампанией в английской прессе, которая привела советское правительство к «другому заключению» — будто англичане действительно толкают СССР к войне. Майский снова настоятельно потребовал от Идена, в качестве необходимого условия для какого-либо сближения, чтобы тот взял под контроль прессу^{1336}.

Майский так забеспокоился, что поспешил выяснить причины возвращения Криппса. Предпочтение, отдаваемое им в разговорах теме дела Гесса, не оставляет сомнений в том, как это дело повлияло на истолкование отзыва Криппса. Затем Майский проявлял заметный интерес к реакции англичан на немецкое вторжение в Сирию и Ирак — это служило тестом для определения решимости Англии оставаться на поле сражения. Он хотел знать, почему английская армия не «ведет уже активных действий в Сирии. Робкая политика не только обречена на провал, но и может вызвать неблагоприятную реакцию других стран, включая Советский Союз»^{1337}.