Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз

Главная задача этой книги — освещение политики Сталина накануне войны. После более полувека исследований сталинская политика все еще остается, по словам Черчилля, «тайной, покрытой мраком». «Тоталитарная модель», построенная в эпоху холодной войны, чтобы спроецировать на нового противника вражду, испытываемую к прежнему, ничего не объясняет. Все, на что способны ее приверженцы, это до упора настаивать на родстве марксизма с нацизмом^{11}. Почти полное отсутствие сведений о сталинских замыслах и стратегии накануне войны заставляет историков или подозревать его во всех смертных грехах, или соглашаться с Черчиллем в том, что Сталина и его генералов следовало бы гнать как «плохих работников Второй мировой войны, которых обвели вокруг пальца по всем пунктам: в стратегии, политике, способности предвидеть будущее»^{12}. Скупые свидетельства, появившиеся вскоре после смерти Сталина, исходили от военных. Маршалы воспользовались своим могущественным положением после прихода к власти Хрущева, чтобы снять с себя ответственность за катастрофу 22 июня и свалить всю вину на Сталина. Но обильные военные мемуары — книги и статьи — рассматривали события сугубо с военной точки зрения^{13}. В дальнейшем акцент на теоретический фундамент и ментальные корни конфликта увел дебаты в сторону от реальных предвоенных событий. Не делалось серьезных попыток проследить изощренную политическую игру, затеянную Сталиным и связанную с его военной стратегией и политическим видением ситуации. Отсутствие четких сведений о сталинской политике в итоге завело историков в тупик^{14}.

Главное достоинство данной книги — последовательный анализ сталинской политики накануне германского вторжения, не только бросающий вызов общепринятым интерпретациям, но и рождающий совершенно новое освещение событий. За исключением вводной статьи, в книге не идет речь о переговорах, приведших к заключению пакта Молотова — Риббентропа, и немедленных откликах на него; беспринципное использование секретных протоколов с достаточной полнотой рассмотрено за последние несколько лет. В центре внимания — год, предшествовавший войне. Серьезный недостаток большинства работ по военной истории и истории дипломатии этого периода — изучение его вне связи с общим контекстом событий. Редко вспоминают, что всего лишь за год Европа подверглась величайшим политическим изменениям в своей истории. Каждое из этих изменений, начиная с Норвегии и Дании на севере, затем вторжения в Нидерланды и Францию и до проникновения на Балканы, непосредственно сказывалось на советской политике. Когда, в конце концов, разразилась война титанов, она стала отправной точкой для историографии, заслонив предшествовавшую ей политическую драму.

Основным недостатком, который призвана устранить эта книга, всегда была тенденция исследовать данный эпизод на основе германо-советского сотрудничества в 1939–1941 гг. Анализируя политику Сталина лишь в контексте германо-советских отношений, историки упускали из виду столь же сложные и важные отношения с Британией, а также с Турцией и Балканскими странами^{15}. Этот недостаток усугубляется неспособностью свести в единый фокус различные географические и тематические аспекты. Мало кто станет отрицать, что вся деятельность Генерального штаба, Коминтерна, Центрального Комитета и Наркоминдела направлялась из Кремля. Хотя какая-то степень разномыслия дозволялась в верхах, где постоянно выдвигались альтернативные варианты, окончательное решение всегда оставалось за Сталиным. А с середины мая 1941 г. Сталин и формально получил право на это, став Председателем Совета Народных Комиссаров; в качестве такового он имел полный доступ и к военным, и к дипломатическим делам. Ярким примером сложности процесса принятия решений служит ход рассмотрения предложения генерала Жукова о контрнаступлении с целью предупредить усиление немецких войск в мае 1941 г. Сталин оценивал его на фоне слухов о неминуемой германо-советской войне, таинственного перелета Рудольфа Гесса в Англию несколькими днями раньше, потерь, понесенных Югославией и британской армией на Балканах и в Северной Африке, и недавно подписанного пакта о нейтралитете с японцами, не говоря уже о невразумительных предложениях, сделанных графом Вернером фон Шуленбургом (германским послом в Москве) в попытке избежать войны. Увеличив поле обзора и анализируя нападение Германии на Советский Союз в более широких географических, военных, стратегических и политических рамках, я смог найти некоторые недостающие ключи к поведению Сталина накануне войны.