Роковой шаг

- Ну.., зная, что мы поедем за покупками нынче утром, я сказала ей об этом. Она хочет познакомиться с тобой и будет у магазина шелковых тканей. Она сказала, что если по какой-либо причине ты не захочешь встретиться с ней, я должна буду подать ей знак, и она уйдет.

- Надеюсь, ты сказала ей, что это абсурдное предположение.

- Я так и сказала, зная твою доброту ко мне.

- Я буду ждать встречи с ней. О Эмма, ты, наверно, очень счастлива, что она здесь.

- Трудно жить в разлуке с семьей.

Я еле дождалась, пока мы добрались до Грейсчерч-стрит, и как только мы вышли из экипажа, торговец шелком вышел к нам и сказал:

- Тут госпожа.., мадам Легран.., которая ждет вас.

Когда мы вошли в магазин, со стула поднялась женщина среднего роста, с густыми рыжими волосами, скромно, но очень элегантно одетая в синее, нежно-розовая шейная косынка смягчала строгость ее платья. При этом она носила большую голубую шляпу со страусовым пером, оттененным по краям розовым. Ее вид поражал контрастом между строгостью, граничащей с суровостью, и крайней женственностью косынки и пера на шляпе.

Женщина смотрела на меня с выражением удивления и благоговения.

- Так вы - Кларисса, - сказала она. Эмма сказала:

- Это моя мать, Кларисса. Она давно мечтала познакомиться с тобой.

Мадам Легран опустила глаза и пробормотала:

- Простите меня. Это волнующий момент. - Она очень неважно говорила по-английски и то и дело вставляла французские слова. - Вы.., немного похожи на него... Я могу видеть его в Эмме. Он был незабываемым мужчиной.

- Кларисс? сказала, что ты можешь прийти и остаться с нами, - сказала Эмма.

Слезы выступили на глазах француженки.

- О, это так мило, так великодушно. Я не знаю, могу ли я...

- Конечно, можете, - настаивала я. - Вы должны остаться у нас, пока находитесь в Англии. Уверена, что вы захотите быть поближе к Эмме.

- О.., моя малышка. Это расставание было таким тяжелым. - Мадам Легран снова пожала плечами. - Но что поделать? Видите ли, я была замужем.

- Безусловно, - сказала я, - расставание с Эммой было грустным.

Тут она вновь пустилась говорить по-французски.

- Так было лучше для нее. Вы понимаете.., материнское сердце. Мать не должна закрывать глаза, благославляя будущее своих детей. Если им лучше оставить ее, она не должна говорить: "Ах, я хочу, чтобы они были со мной". Она должна делать то, что лучше всего для них.

На своем родном языке она была склонна к болтливости, и хотя меня очень интересовало то, что она хотела сказать, я не думала, что магазин шелка подходящее для этого место. Я предложила сделать покупки, а затем пойти в кофейню, где можно было побеседовать, и мы так и сделали.

Мадам Легран, которую звали Жизель, объяснялась со мной по-французски, потому что так я лучше понимала ее.

Ее муж умер. О, это была сущая трагедия. Она считала себя хорошо обеспеченной и собиралась вызвать к себе Эмму и малыша, своего внука. Ей было трудно думать о себе, как о бабушке, но она гордилась, что стала ею. Они могли бы все жить вместе в комфорте.

- Женщина привязана к своей семье, Кларисса. Могу ли я вас так называть? Вы и моя дочь - сестры.., но, наверно, мне не следует этого говорить? Ваш отец.., ваш общий отец.., был мужчиной, которого обожают. Тот, кто встречал его, был очарован и, - она развела руками, - делал то, чего ему хотелось.

Пока мы потягивали шоколад в уютной атмосфере кофейного дома, мадам Легран неумолчно говорила.

Она рассказала о своем прошлом и об отношениях с моим отцом.

- Такой высокий, красивый - в общем, такой, каким должен быть мужчина. О, все говорили, что это не правильно, что это грех. Мне пришлось множество раз покаяться перед Богом. Но я могла бы повторить все это опять... Да, могла бы. Не было никого, похожего на него.

Она так живо рассказывала об отце, что заставила меня снова увидеть его. Она напомнила о его маленьких особенностях, о которых я уже и забыла: о его манере приподнимать бровь, когда он слышал нечто сомнительное; о его привычке внезапно снимать шляпу и подбрасывать ее вверх; о привычке потирать правое ухо, когда он сосредоточивался на чем-либо. Припоминая эти жесты, она оживляла мои воспоминания о нем.

- Какой мужчина! - говорила мадам Легран. - Я не встречала подобных ему. Но он никогда не был мужчиной одной женщины. Ах.., если бы так... После того, как ваша мать приехала во Францию, мне не удавалось часто видеться с ним. Я хорошо помню ее приезд. Ее считали самой красивой женщиной в Париже. Неудивительно, что милорд увлекся ею. Он рассказывал мне о вас: "Это моя обожаемая дочь". О, он любил вас. Эмму он тоже любил. Он был хорошим отцом, если бы мог остановиться на ком-то одной...

Слушая ее, я начинала волноваться. Я опять оказалась в том большом отеле, который был нашим домом в Париже. Лежа в своей маленькой кроватке, я дожидалась прихода мамы в одном из ее изысканных нарядов. Я была совершенно заворожена ее прекрасной, ослепительной внешностью, а если с ней приходил и отец, это становилось большим событием.

Мадам Легран осторожно тронула меня за руку: